Cкрипнула дверь и хриплый голос сказал:
- Вставай, падаль, за тобой пришли!
- Какого чёрта, у меня свидание с конопляной тётушкой завтра, а
не сегодня. Или ваш князь не может подождать денёк?
- Твою жизнь какой-то дурак выкупил у князя. Теперь ты
принадлежишь ему.
Куча гнилой соломы в углу камеры зашевелилась, и оттуда
показалась моя заспанная физиономия. Поднявшись с моего небогатого
ложа, я зачерпнул из миски с водой, стоявшей рядом, и кое-как
умылся. Из воды на меня взглянул потрёпанный одноухий мужчина, на
помятом лице которого вместо апатии и сна появились интерес и
надежда.
Только от смерти нельзя сбежать, а из рабства или каторги
сбежать можно. Я бежал всегда, сколько себя помнил, сначала в шесть
лет, с господской кухни, куда был забран от родителей, семьи
забитых крестьян, которые только рады были избавиться от лишнего
рта. Там, на кухне, я не видел ничего кроме работы с утра до ночи,
краюхи хлеба и побоев ото всех, кто был сильнее и старше меня. Не
выдержав и года такой жизни, я удрал из господского дома и пристал
к странникам дорог, этим вечным кочевникам и путешественникам. С
ними я был три года, научился петь, играть на гитаре,
попрошайничать и воровать по мелочи. Мне нравилось жить с ними,
пока однажды ночью я не подслушал разговор старших обо мне. Они
хотели сделать из меня безногого калеку, рассчитывая, что так мне
будут больше подавать милостыню. И я снова сбежал, но на этот раз
поступил мудрее и прихватил ночью из повозки старейшины кисет с
деньгами, который он носил на шее, срезав его кинжалом, взятым у
него же.
С тех пор, где только меня жизнь не носила. Был у Ночных братьев
Калиша подручным, ушёл от них: не смог я ради денег резать людей,
как баранов. Потом бродячий цирк братьев Уши, монастырь
Кристарианцев. В Зафаре не повезло: попался на краже, и шахский
палач отрубил мне ухо, а судья отправил на десять лет в соляные
шахты. Люди не выдерживали там и полгода. Сумев поднять бунт, я с
одиннадцатью товарищами смог вырваться из шахт и прорваться к
пустыне. До моря, находящегося за пустыней, дошёл я один, остальные
погибли от жары и жажды. Я бы погиб вместе с ними, но мне повезло:
когда я, уже оставшись один, бредил и сходил с ума от нехватки
воды, я наткнулся на полузасыпанный оазис с едва бившей струйкой
воды и чахлой пальмой.
