Виталий Зыков
Конклав бессмертных. В краю далеком
Посвящается Франсису Карсаку и его «Робинзонам космоса». Каждая
сага имеет свое начало.
Автор выражает особую благодарность Роману Пусенкову, чья помощь
в работе над книгой просто неоценима.
…Личное могущество современного человека ничтожно. Сам по себе,
без власти, денег или, на худой конец, оружия, он никто. Ноль.
Пустое место. Потому все разговоры о свободе откровенно смешны и
даже глупы. Более того, они опасны. Создают иллюзию собственной
силы, упоение эфемерными возможностями. Истина‑то вот она, рядом:
слабые – не свободны, слабость – удел рабов. Все просто. Забудь. Не
важно, раб чего или кого ты – природы, жизни или другого человека.
Прежде всего, ты – раб. На этом и стоит общество, все
государственные институты. Ты – раб! Страшно звучит, правда? Но что
будет, если дать человеку шанс стать кем‑то большим?..
Из записной книжки Коли Ботаника
Пролог
Багровые небеса, покрытые фиолетовыми росчерками перистых
облаков, жили своей, непонятной смертным жизнью. Там в вышине
метались тени, беззвучно вспыхивали молнии, сменяли друг друга
расплывчатые миражи. Солнечные лучи с трудом пробивались через
безумную вакханалию сил, придавая привычным вещам новый облик,
больше подходящий ландшафтам Ада Данте.
– Я уже начинаю жалеть, что решил сюда приехать, –
пробормотал Дымов, выглядывая в распахнутое окно. Пальцы бизнесмена
раздраженно барабанили по деревянной раме. Рядом стоял недовольный
телохранитель и устало просил подопечного:
– Шеф, вы бы не высовывались так, а?! Не надо быть
снайпером, чтобы вас сейчас подстрелить…
– Сергей, прекрати! Если захотят убить, то никакие
охранники не спасут. Можно уцелеть после первого покушения, после
второго, третьего или даже десятого, но рано или поздно тебя
достанут. – Выдав эту тираду, Алексей Геннадиевич все‑таки
отошел от окна. Несмотря ни на что, бесполезный риск он не
любил.
В мире, где граница между бизнесом и криминалом становилась до
неприличия тонкой, Алексей Геннадиевич Дымов слыл жестким,
безжалостным человеком. Не чураясь дурно пахнущих авантюр, а
кое‑где и измазавшись в крови, он прочно укрепился на отвоеванном
островке богатства и власти. Холодная расчетливость позволила
когда‑то молодому оболтусу Леше Хмурому достигнуть нынешних высот и
стать просто Хмурым – авторитетной фигурой, защищенной не только и
не столько толпой охранников, а окружающей ее аурой власти.
