— Как долго тебя не было! — прощёлкал
осьминог, припав к стенке аквариума.
Кружочки присосок нарисовали на
стекле лилию с восемью лепестками. В её сердцевине скрыт клюв, но
не опасный — этот вид не вырабатывает яд.
Лишь бы не заметил, что я собралась
делать.
Я откинула лючок на крышке аквариума,
сунула левую руку внутрь. Присоски тут же припали к пальцам,
легонько целуя, пробуя. На каждой присосочке столько же вкусовых
рецепторов, как на кончике языка у человека; получается, у
осьминога тысяча шестьсот маленьких любопытных язычков.
В правой руке у меня спрятана
пробирка. Пока он отвлёкся, добавила в воду три капли.
— Так хочется есть, — смущённо
пожаловался осьминог. — Ты ничего не принесла мне?
— Ещё не поймали, — соврала я.
Присоски щекотали, передавая мою
ладонь по цепочке к скрытому под головой клюву. Он прощёлкал:
— Прошу, отпусти, сам половлю. Почему
ты заперла меня здесь?
— Пока сиди. — Я нервно улыбнулась,
стараясь не вспоминать вчерашний кошмар.
Вспоминать нельзя, ведь собеседник
чувствует эмоции по вкусу.
Ладонь затащили к центру «лилии».
Кривой клюв, как у попугая, нежно прикусил мой большой палец.
Играясь, словно котёнок, осьминог начал спускаться к запястью,
легонько сжимая кожу: и приятно, и страшно.
Я влила ещё пару капель.
— Что это?! — Он бросил мою руку,
отпрянул.
У дальней стенки аквариума
громоздился «замок» — сооружение из камешков, старых башмаков,
лейки от душа и конического ведёрка с противопожарного щита.
Осьминог просочился в щель между предметами, выставил две руки
наружу. Прощёлкал подозрительно:
— Откуда противный сладковатый запах?
Внутри нет, наверху — сильный.
— Внешние фильтры забились, — сказала
я как можно убедительней.
Пока он поправлял своё строение,
проверила, все ли трубы, ведущие в аквариум, заглушены.
И твёрдой рукой смахнула слёзы.
***
За 12 дней до
этого
Существо сидело на отвесной скале и
притворялось выступом: в точности повторяло её трещинки, пятна
лишайника. Рина толкнулась ластами, тихонько подплыла ближе.
Плавно, очень плавно занесла сачок.
В последнюю секунду «выступ» прянул
влево; на том месте, где он сидел, застыла чёрная клякса. Но нет,
не проведёшь! Сачок уже летел навстречу беглецу.
Попался!
Рина сунула пальцы в сетку, схватила
мягкий комочек — за голову, обязательно за голову, щупальца он
может откинуть — и аккуратно выпростала, стараясь не повредить
кожу. Она тонкая, как у человека на внутренней стороне губ, и такая
же чувствительная.
