Второй день подряд Черный Ургорт пребывал в тревожном
беспокойстве. Великая столица злодейской державы повидала многое на
своем многотысячелетнем веку. И ко многому успела привыкнуть. Такие
мелочи, как эпидемии, вечно вспыхивающие в бедных кварталах и
массово косящие чернь, уже давно не являлись новостью. Хороший
пожар, превративший в пепел квартал-другой, уже мог претендовать на
то, чтобы сделаться предметом обсуждения, но вялого и ненадолго. С
куда большим азартом горожане мусолили столь же зловещие, сколь и
сомнительные слухи о проделках безумных колдунов, почитателях
запретных культов, тайных добряках и прочих сочных страшилках. Но в
целом столичные жители были привычны ко всему, и цены в лавках
волновали их куда больше, нежели гипотетические шпионы, колдуны и
чума. Рассуждали в том здравом духе, что от чумы или проклятия еще
помрешь ли или нет, а вот что хлеб год от года все дорожает и
дорожает, ощущаешь на собственном кошельке непрерывно.
Но два дня назад случилось такое, что взволновало и даже
напугало всех столичных жителей. Все началось чуть за полдень.
Первыми это ощутили жители набережной – люди приличные и
состоятельные. Окна их домов выходили прямо на реку Недобрую, на
соседнем берегу которой гордо высилась могучая твердыня
императорского дворца. Так вот, в полдень или чуть погодя, тамошние
жители почувствовали содрогание земной тверди. Трясло вроде бы не
сильно – обошлось без разрушений и жертв. Но тарелки в шкафах
позвякивали, мебель елозила по полу, да еще один отставной генерал
лет ста сорока с изрядным хвостиком из-за тряски оступился и
грохнулся с лестницы. Его внуки уже откупорили вино, но не срослось
– старый хрыч отделался легким испугом, чем испортил наследникам
почти состоявшийся и столь долгожданный праздник.
Сам по себе факт небольшого землетрясения не был бы чем-то
удивительным, случись оно где-нибудь в иной местности. Но в том-то
и дело, что Черный Ургорт не трясло со дня его основания более трех
тысяч лет назад. В этих краях земная твердь была именно что
твердью, а не киселем, что имеет привычку болтаться и колебаться
когда ему вздумается.
Еще одной странностью внезапной сейсмической активности стала ее
продолжительность. Тряска, возникнув, то чуть стихала, то вдруг
набирала интенсивность, и тогда ее ощущали не только жители
набережной, но и обитатели кварталов, расположенных довольно далеко
от реки.
