- Давай рысью! - отрывисто
скомандовал Монгол, - и мы побежали. Мы как собаки, ходить не
умели. У нас все было рысью. Длинноногий Мишка Монгол бежал как
иноходец, широко переставляя ноги, и мы изо всех сил старались не
отставать. Младшие едва поспевали за нами.
Мы завернули за угол и побежали по
улице, где жили «хорики». Это была их территория. «Хорики» играли в
«цару». Когда мы пробегали мимо, они подняли головы от земли.
Венька Хорьков, уже вслед, крикнул:
- Монгол, куда бежите?
Мы не ответили и вскоре услышали за
собой пыхтение и топот.
- Куда, говорю, бежите-то? -
повторил Венька на ходу.
- На площадь, - сплевывая сквозь
зубы, деловито бросил Пахом.
- А что там? - не отставал
Венька.
- Не знаем! - ответил Мишка
Монгол.
- Брешешь! - не поверили «хорики» и
побежали за нами по Московской улице.
Люди шагали по дороге как по
тротуару. Дребезжа стеклами и сотрясая воздух пронзительной трелью
педального звонка, прогромыхал фанерный трамвай. Неуклюже
подпрыгивая на неровностях каменной мостовой, тарахтел редкий
грузовик. И хотя слышен он был «за версту», шофер часто сигналил,
заставляя озираться тротуарного пешехода.
Мы пробежали мимо пятиэтажки, на
пожарной каланче которой трепетал на ветру красный флаг,
водруженный в честь освобождения города. Перебежав улицу, мы
оказались в сквере Героев, где невольно замедлили шаг.
- Миш, - спросил я у Монгола. - Ты
видел, как снимали повешенных?
- А то! - ответил Монгол.
- А где они висели?
- Вон там. Видишь тополя с суками? И
вон на тех липах.
- Не, Монгол, - вмешался Венька
Хорик. - На липах никого не было.
Мишка обиженно засопел, чуть помолчал
и презрительно бросил:
- А ты видел?
- Видел, не беспокойся. Я видел и
танк, который первым ворвался в город. А возле моста его
подбили…
Возле танка мы притихли.
Свежевыкрашенный зеленой краской, танк стоял на земляной насыпи с
небольшим наклоном, и ствол его пушки непокорно задрался вверх.
На сетчатой ограде, тоже покрашенной
в зеленый цвет, висела фанерная табличка с надписью:
«Вечная память героям, павшим в боях
за свободу и независимость нашей Родины».
- Весь экипаж сгорел в танке, никто
не спасся, - сказал Венька.
- Может быть, они были раненые? -
предположил Сеня Письман.
- Нет, - убежденно ответил Венька. -
Они не захотели сдаваться. Они решили, что лучше погибнуть, чем
сдаться.
