– Жир кита из семи букв.
Виталий Юрьевич отложил в сторону ручку, сдвинул на кончик носа очки и, наклонив по бычьи голову, глянул исподлобья на жену. Он хотел было ответить, но Ольга Алексеевна уже забыла про «жир кита» и быстро спросила:
– А это что за монстр такой с бычьей головой? Восемь букв.
– Наверно, минотавр. Если ты помнишь древнегреческую мифологию, царь острова Крит Минос отправлял на съедение чудовищу с туловищем человека и головой быка юношей и девушек, которых афиняне посылали в качестве дани.
– Не помню. Расскажи, – Ольга Алексеевна живо повернулась к мужу.
– Перечитай «Мифы Древней Греции». Тесей или Тезей, царь Афин, убил Минотавра, а помогла ему Ариадна, дочь Миноса, которая дала Тесею меч и клубок. С помощью этого клубка Тесей выбрался из лабиринта. Отсюда, «нить Ариадны».
Виталий Юрьевич усмехнулся:
– Странно ты разгадываешь кроссворды. Не ответишь на один вопрос, тут же лезешь на другую клетку.
– А если я не знаю!
– Так ты подумай, открой энциклопедию, посмотри.
– Как умею, так и разгадываю, – беззлобно огрызнулась Ольга Алексеевна.
– Да это на здоровье, – согласился Виталий Юрьевич. – Просто я этого не понимаю. Кстати, «жир кита» из семи букв – ворвань. Только ворвань – это не китовый, а всякий жир млекопитающих и рыб, то есть дельфинов, тюленей и так далее.
– Никогда не слышала!
– Век живи – век учись! – засмеялся Виталий Юрьевич. Чуть помолчал и сказал:
– А знаешь, это слово у меня почему-то ассоциируется с прошлым, словно оно из тех веков, когда в реках и морях полно было рыбы, а в лесах зверья. И из рек можно было смело пить воду, как из родников. Представляешь, чистая, прозрачная вода, и дно на два метра видно. Да что там далеко ходить. Помню, после войны мы, мальчишки, на речке пропадали, купались, рыбу сетками ловили. Знаешь, в противнях пробивали гвоздем дырки, к краям привязывали бечевки с палкой-поплавком наверху. Минут через двадцать вытаскиваешь тихонько свою самодельную снасть, вода стекает, а там полно ершей, окуней и пескарей… Мужики как в бане с мылом мылись, а бабы белье полоскали, выбивая его валиками на чистых камнях…
Лицо Виталия Юрьевича, обычно жесткое и озабоченное, приобрело мечтательное выражение. Нахмуренные брови разошлись, и сразу разгладилась упрямая вертикальная морщинка над переносицей, глаза подобрели, и даже усы и аккуратная докторская бородка потеряли обычную солидность.