Песчаный вихрь осыпался, явив Анубису темное затхлое помещение,
укутанное паутиной и пылью. Втянув волчьей мордой воздух, бог
загробного мира ощутил такой знакомый аромат — аромат смерти,
пропитавший это место. Осмотревшись по сторонам, повелитель песков
обратил внимание на окончательно усохших мумий, аккуратным рядком
уложеных вдоль стен. Да уж, давно он тут не был.
— Ты пришел, — проскрипел женский голос.
Анубис повел мордой. В дальней части помещения, на плетеном из
вековой паутины троне, восседела его давняя подруга, царица ужасов
Шимасса.
— Могла бы радости в голос добавить. Для проформы, — пробубнел
хозяин загробного мира, разжигая в своих глазах мистическое
пламя.
Без своих божественных способностей толком рассмотреть хозяйку
этой захудалой комнатушки у него врядли получится.
— Я рада, — фыркнули из темноты.
— Ну-ну, — вздохнул Анубис.
Демонстративно оперевшись на навершие своего крючковатого
посоха, владыка мертвых замер. Окинув взглядом практически пустое
помещение, пошкрябал когтистой пятерней нос, поморщился. Хотелось
чихнуть. Бог, что по долгу службы обитает в глубинах вечной
пустыни, слишком чувствителен к пыли. Парадокс.
— Я бы предложила тебе присесть, — тяжкий вздох донесся из
темноты. — Но не хочу тратить силы. Прости, мой старый друг.
— Если позволишь, я позабочусь о комфорте сам, — Анубис склонил
голову в легком поклоне.
— Будь так любезен.
Парой шагов по растрескавшемуся полу, Анубис приблизился к
старухе. Повертел головой, пытаясь отыскать в этом помещении ещё
что-нибудь ему знакомое. Когда-то тронный зал царицы ужасов был
огромен. Здесь царили богатство и роскошь. Сколько раз они с Шимой
здесь кутили, отмечая важные и не очень события их тогда ещё
молодой беззаботной жизни. А теперь всё вот так. Он — бог
загробного мира, следит за реинкарнацией душ. И она — старуха, что
доживает свой век. Да, свой очень-очень долгий век и очень-очень
умная и хитрая старуха. Но, тем не менее.
Остановившись напротив плетеного трона, Анубис повел
мордой, отвел руку в сторону. Степенно опустившись в кресло за
своей спиной, оставил крючковатый посох висеть в воздухе. Чинно
сложив на животе ладони, стал устраиваться поудобнее. Ёрзая на
мягкой подушке, хозяин пустыни норовил с комфортом пристроить свой
хвост.
— Ты закончил? — в голосе старухи засквозило раздражение.
