Я оторвала взгляд от страницы и, тихо свирепея, потерла лоб. В оконное стекло, не переставая, билась здоровенная осенняя муха, а за моей спиной с не меньшим усердием, хохоча и беспрестанно прерывая рассказ восклицанием: «Нет, ты представляешь?», жужжала моя единственная и неповторимая подружка. Бесцельно пошарив рукой по письменному столу, я наконец сфокусировала взгляд на ненавистном насекомом и сосредоточилась. Нащупав прошлогодний отчет, стиснула его в кулаке и поднялась.
Это не произвело никакого впечатления ни на муху, ни на подругу, обе продолжали звенеть с упорством, несомненно заслуживающим более достойного применения. Через секунду муха горько поплатилась за такую беспечность. С брезгливостью отправляя ее безжизненное тело за окошко, я горько сожалела о том, что нельзя подобным образом обойтись и со стройной блондинкой, лежащей в данный момент на моем собственном диване и уже битый час мешающей мне заняться делом.
– Так вот… Я ему и объясняю, что прекрасно знаю, что они это делают именно так! А он смотрит на меня, как на круглую дуру, и спрашивает: «Девушка, что вы так волнуетесь? Может, дадите мне свой телефончик?» Нет, ты представляешь? Это охранник! Тебе, говорю, лопаты на кладбище нельзя доверить охранять, не то что супермаркет. А тут эта самая тетка в полосатом свитере как заорет!
Тут и я заорала:
– Мегрэнь!
Подобно двум большим бабочкам удивленно вспорхнули вверх густые черные ресницы, и в самой середке огромных небесно-ангельских глаз моментально застыло выражение полнейшей кротости и печали. И, подобно многим, я в очередной раз едва не купилась на старый трюк. Кротости в подруге было столько же, сколько снега в Африке, поэтому я строго качнула в сторону дивана указательным пальцем и сказала:
– Или заткнись, или шлёпай домой… Ты мне мешаешь…
Поняв, что разжалобить меня вряд ли удастся, подруга обиженно протянула:
– Ну должна же я до конца рассказать…
Это и есть Мегрэнь. Она непременно должна довести до конца все, что только возможно. В этом, по ее разумению, и заключается подлинный смысл человеческого существования. Последствия подобного мировоззрения вылились в этакий гремучий коктейль, превративший дорогую подругу в гибрид комиссара полиции и головной боли.
Каюсь, но вспыхнувшая страсть к сованию носа в чужие дела и многословным рассуждениям о причине любого мало-мальски значительного события была спровоцирована именно мной.