Его величество Шайред Четвертый, Волею Создателей, Великий
Государь и Защитник земли Шайнской трусливо бежал из спальни её
высочества Аиши Выдающейся, суетливо уворачиваясь от маникюрных
дощечек, теней для век, мазей, кремов, притираний, настоек – всего
того богатого ассортимента, составляющего косметичку принцессы.
Если учесть, что предметы эти были не в пластиковой упаковке, но в
увесистых золотых-серебряных шкатулочках и шестигранных колбах из
толстого стекла – спасение бегством выглядит неизбежным.
Вообще, в короля первым сначала полетел стул, только потом
косметичка, предметы сервиза и остального интерьера, что могла
поднять и бросить, пусть и тренированная, но все же еще рука
подростка. Одновременно раздались сочные выражения и понеслись
«лучи добра» от его дочери, но все это Шайред Четвертый уже слышал
спиной.
Добежав до двери опочивальни, король юркнул за неё, перевел было
дух, но ледяной болт, вылезший сантиметров на десять из деревянной,
но плотной и крепкой двери рядом с его шеей заставил его ойкнуть,
отпрыгнуть, покрыться холодным потом и нестись снова, дальше прочь,
не обращая внимания на патруль королевской охраны рядом, онемевший
от ужаса.
Шайред Четвертый не был малодушной размазней. Это был мощный, с
накачанным пузиком мужчина, высокого роста, с Даром воина,
спецификацией щитовика, а потому повидавшего всякого: от вспоротых
монстрами товарищей, до поля брани, усеянного перемешанными частями
тел и легким парком крови над всем побоищем. Вот только, обычно
синие, глаза его дочки, потемневшие сейчас до черноты, живо
напомнили ему строки описания начала ультимейт заклинания Ариши
Шторморожденной из летописи битвы на Великом болоте. Барды в
таверне читали их с удвоенным завыванием и пафосом: «Глаза Ариши,
гневные колодцы, чернее ночи и страшней могил, и вот уже болото –
не болотце, от бравых южнокаталийских сил».
Так что король бежал, спасая даже не себя, а дворец от
разрушений.
До этого момента удивить его было трудно, запугать невозможно,
купить нереально. Конечно, изредка эти аксиомы покрывались
трещинами, при виде лица родной Аиши. Дочу король любил, как не
всякий отец, относился трепетно и нежно, потому желал только
хорошего. Например, брака с эсванийским принцем. За ним его дочка
будет как за каменной стеной, а возжелай принц, затем эсванийский
король чего нехорошего, государственные векселя Эсвании,
предъявленные к оплате Шайном перевернут всю, какую-либо
непотребную игру соседнего королевства. Если не сам престол.
