Осколок мчался по тёмному космосу, направляясь точно в сторону
Земли.
На ней жил человек, которого Осколок счёл особенным. Он пронзил
его тело насквозь и поглотил разум — душу, если угодно.
С Земли они, как неделимое целое, умчали в бесконечную чёрную
даль, после чего нырнули в брешь пространства и времени.
В параллельной вселенной силы Осколка и его разума хватило,
чтобы вдохнуть в тело юнца новую жизнь.
***
Громкий болезненный звон в ушах. Темнота перед глазами.
Сперва я думал, что меня подорвали. Руки, ноги… всё на месте.
Боль жалила по всему телу, но я не чувствовал холодного дыхания
смерти. Прочь, костлявая, не в этот раз!
Я открыл глаза и увидел, что лежу на горе трупов. Вот уж не
думал, что меня — опытного бойца, что не раз видел смерть и убивал
сам — ещё можно удивить жестокостью.
Большинство из убитых — солдаты, они явно погибли от пуль или
взрывов. От людей в гражданской одежде уцелело гораздо меньше, как
если бы их пропустили через мясорубку.
Странно ли это? Нет, всё логично, если оружие тех людей —
уникальные техники, а не автомат и граната, а ещё они чертовски
живучие.
Меня сильно тошнило из-за ранений и запаха трупов. Чтобы
отвлечься, я взглянул на небо и увидел лишь звёзды. Яркие, тусклые,
самые разные.
Видеть их мешал лишь туман, он переливался оранжевыми оттенками
и медленно тëк в одну сторону, будто ручей по равнине.
Из него вырывались щупальца, впивались в тела людей и вытягивали
энергию, разлагая плоть. Чем меньше оставалось от трупа, тем
плотнее над ним становился туман.
Одно из резвых щупалец коснулось моего плеча, на секунду
появилась пронзительная боль, даже царапины, но затем всё прошло —
организм устоял. Потянулись новые щупальца, они жалили, дёргалась и
через некоторое время теряли ко мне интерес. Я не знал, насколько
долго смогу сдерживать их атаки, поэтому принял решение, что нужно
скорее бежать.
Попытался встать, но боль сковала только сильнее. А слабость —
такой я не ощущал никогда. Будто бы все мышцы разом превратились из
крепких и тренированных, в «тряпочки».
— О, боже! — взглянул я на свои руки.
Где мои мышцы? Где большие кулаки в шрамах? Я что, снова стал
подростком? М-да, это определённо не моё тело, а парня лет
четырнадцати. Он — худой, со слабыми мышцами и ужасной растяжкой.
Теперь понятно, почему среди погибших не было ни одного знакомого
лица. Я — больше не я, и чëрт его знает, где оказался!
