За три года до описываемых событий
Нордвент. Владение Фейербах
- У нас гости, Ваше Сиятельство! –
Ганс вытянулся, будто норовя обратиться в рыцарское копье. Мощное
такое, надежное и острое…
Барбара Анна Ольгельда Гаштольд,
маркиза фон Фейербах, герцогиня фон Летов-Форбек, радная поленская
паненка герба Габданк тряхнула головой, прогоняя фривольные мысли.
Это все долгое одиночество! Ну и светские книги за авторством
некоего де Донасьена… И ведь вроде бы приличный человек, дворянин
шпаги, но пишет такое похабство, что не оторваться…
Выждав еще несколько мгновений, чтобы
сердце снова начало отбивать привычный ритм, а не трепетало будто в
мазурке, Барбара еще раз взглянула на дворецкого. На этот раз – с
иронией.
- Ганс… - вздохнула маркиза, которая
(для простоты) всех слуг называла Гансами, - я же не слепа и ноги у
меня есть. И они могут даже донести меня до окна, дабы я узрела во
дворе гостей в очень знакомых плащах. Кто именно из святых сестер
решил почтить нас визитом? Привнести, так сказать, свет в наше
мрачное существование?
- Святая мать Ванесса, комтура Ордена
Дев-Воительниц!
Барбара со вздохом отложила книгу. Не
забыть бы, какая страница, а то вылетит из памяти, ищи потом!
- Ганс, ты бездумный бездельник, чья
память будто драное решето! Не Орден Дев-воительниц, а Орден святой
Барбары! И я, и ты понимаем, что разницы никакой. Но политес и
куртуазность! В уставе же Ордена записано… И вообще, раз Орден
назван в честь дамы с таким именем, то стыдно этого не помнить! А
то ведь от неграмотных болванов, вроде тебя, хронисты нахватаются
всякой чуши и запишут меня в основательницы! Мол,
распутница-герцогиня совратила Столпа Веры, дело вылезло наружу, и
дабы замолить грехи, учредила Орден, набрав первых сестер из числа
своих же кнехтов. Хотя, признаться, мне самой непонятно, что нужно
сделать с кнехтами, дабы получить воительниц? Да еще дев! Если
банально отрезать лишнее, то получится не совсем то. Или совсем не
то!
Привыкший к определенной
эксцентричности госпожи дворецкий, не пытаясь разобраться в
хитросплетении слов, застыл, словно соляной столб, по странной
прихоти природы обряженный в малиновую ливрею…
- Эх ты, - горько произнесла маркиза,
- нет чтобы посочувствовать своей госпоже… Ведь меня не будет на
свете, когда поползут подобные слухи! И кто станет укорачивать
слишком длинные языки?! Впрочем, что ты понимаешь, скотина
бесчувственная. Казнить тебя, что ли?..
