Невеста с изъяном

– Ээй, Оглобля, хватит в огороде копаться, к тебе жених приехал!

«Оглобля» не спешила броситься в пляс от радостного известия. Выдернув очередной сорняк, она обтрусила его от земли и положила в общую кучу. Затем медленно распрямилась, и только после этого удостоила младшую сестру вниманием.

– И какой же в этот раз, кривой, косой али горбатый?

– Да на тебя уже и горбатые не зарятся. Стара слишком. А жених не нашенский, из дальнего села сваха высмотрела.

Розовощекая девица вынула из-за пазухи яблоко, придирчиво осмотрела со всех сторон, и плюнув на румяный бок, вытерла его о подол.

– Я бы на твоем месте поспешала. Батюшка сказал, чтоб ты бегом бежала, да прихорашивалась. Уж и не чает, кому тебя дефектную сплавить.

– Угу. Спасибо на добром слове, сестрица.

Девушка тщательно отряхнулась, и окинув взглядом длинные ряды капусты, поспешила в дом. Она давно уже не питала особых надежд, кто в здравом уме женится на престарелой девице двадцати пяти лет? На таких только вдовцы заглядываются, да и то, не в ее случае.

Однако родители не оставляли попыток, подыскать ей жениха. Не из своей деревни, так из окрестной. Поэтому сваха бывала в их доме чаще, чем в бане, но пока безуспешно. Поток женихов постепенно иссякал, а те, кого удавалось вытащить на смотрины, желания жениться не изъявляли.

Раньше, это больно било по самолюбию, и заставляло горько рыдать ночи напролет. Сейчас же, очередные гости не вызывали даже любопытства. Ну посмотрят, поморщатся, и отправятся восвояси. Только зря от дел по хозяйству отвлекут.

– Эвелиса, чего плетешься, заснула что ли?!

Стоило только показаться на пороге, как мать тут же утянула на женскую половину, где на сундуках и кровати уже были разложены цветастые юбки. Девушка про себя поморщилась. Можно надеть сколько угодно тряпок, но под ними все равно будет тонкая талия, а не та здоровая полнота, которая так ценится мужчинами. Однако у матери на этот счет было свое мнение.

– Да пошевеливайся ты, горе мое. Живот выпяти, да юбки, юбки попышнее взбивай. Ох, и уродилась же страхолюдина, ни в отца, ни в мать. Аж перед людьми совестно. Нормальные девки жопу отъедают, а у тебя все в рост ушло. Одним словом, оглобля!

Эвелиса вздохнула. От родительницы деревенская кличка звучала особенно обидно. Ну уродилась не красавицей, что с того? Разве она не трудится по хозяйству с утра до ночи, чтобы доказать – не даром свой хлеб ест.