— Завидуйте, сучки! — пьяно визжит Линн в открытый люк лимузина.
— Осторожнее, — я еле успеваю придержать ее
за ноги, чтобы она не вылезла на крышу.
Четыре года разницы в возрасте приучили меня слушаться
старшую сестру, но с самого начала девичника Линн ведет себя развязнее тинейджера.
Какие двадцать пять? Ей и восемнадцать дашь с трудом после неадекватных выходок.
Слева
за окном взмывают ввысь подсвеченные фонтаны «Белладжио»[1], справа переливается
огнями Эйфелева башня — мы застряли в пробке в
центре Стрипа[2]
— и Линн не терпится похвастаться перед многочисленными прохожими.
— Я выхожу замуж! —
допив остатки шампанского прямо из горлышка, она сваливается в салон с пустой
бутылкой: — Дайте мне еще «кристалла»!
Сестра всегда любила эпатировать публику, и пока мы обе жили
с родителями, соседи не переставали жаловаться на нее. Мать с отцом стойко
держали оборону, защищая легкомысленную дочь, но когда Линн переехала из
Прескотта в Лонг-Бич, все вздохнули с облегчением.
— Ну же, налейте, — не унимается она. — Я хочу выпить!
— Тебе хватит, — с нервными смешками подружки невесты
пытаются усадить ее на сиденье рядом со мной. — Иначе до клуба не доедем.
— Плевать, — раскинув руки, Линн демонстрирует мокрое пятно
на груди.
Фата
намоталась на шею, помада размазана, в глазах шальной блеск — в таком виде сестра вышла из номера, но никто
не удивляется и не смотрит с осуждением, потому что это Вегас. Здесь привыкли творить
безумства, не раскаиваясь, ведь все, что происходит в Вегасе, остается в Вегасе.[3]
— Притормози, — я неуклюже пытаюсь отобрать новую бутылку с
вензелями и не думать о цене.
За вечеринку и панорамные люксы в «Фор Сизонс» платит будущий
муж Линн, отец которого год от года мелькает в рейтингах «Форбс». И хоть
фамилия значится в самом конце списка, этот факт не мешает семейству Разовски позволять
себе любые расходы.
— Кэти, не будь занудой, — проглотив порцию алкоголя, которым
давно потерян счет, Линн накидывает розовое боа и привычно высовывается в люк.
К приезду в «Экс Эс»[4] она еле держится
на ногах, и мы чуть ли не силой протаскиваем ее через беснующуюся на танцполе
толпу к столикам.
— Прощай, холостяцкая жизнь! — оживляется сестра и, сбросив
туфли, принимается танцевать прямо на диване.
