Дождь за окном всё лил и лил,
прочерчивая косыми струями стекло. Лиде казалось, что не окно –
жизнь её он перечёркивает вот так, снова и снова. В мутной серой
пелене растворился весь мир – не стало ни широкого двора, ни
штакетника, ни калитки, ведущей к лесу. И пропал старый дом,
одиноко стоявший за околицей. Тщетно Лида пыталась рассмотреть
слабый свет в верхнем его окошке. Лишь на миг взблеснуло что-то
яркой искоркой и пропало.
Зря она сюда приехала. Зря послушала
Натку.
- Лидок, а поезжай в Пряхино! Бабкин
дом давно проведать надо, мы в этом году не собрались. Поживёшь
сколько потребуется. В Пряхино хорошо. Тихо, красиво. За калиткой
лес начинается. Всё как ты любишь. Главное, что никто там тебя не
знает и мешать не станет. Успокоишься, отдохнёшь. А потом
подумаешь, как дальше жить. То, что тебе сейчас нужно, Лидок.
Решайся!
И Лида решилась. Натка умела
убеждать. Да и что ей ещё оставалось в нынешних обстоятельствах –
без работы, без мужа, без душевного спокойствия…
В одночасье Лида потеряла всё. В их
небольшой семье планировались серьёзные изменения – намечался
переезд в другой город. На квартиру быстро нашлись покупатели. Лида
уволилась с работы. Были собраны чемоданы, упакованы вещи… И тогда,
в самый последний момент, муж неожиданно признался, что уезжает, но
не с ней.
Потрясённая Лида слушала его
сбивчивые объяснения, с трудом вникая в их смысл.
- Так получилось… Прости… Давно люблю
другую… Ничего не могу поделать…
Люблю другую? А как же она?! Её
чувства? Её мнение?
Этого просто не может быть…
Но это случилось.
Муж оставил её растерянной.
Оглушённой. Совершенно беспомощной. Они всегда всё решали сообща, и
вот теперь она осталась одна. Никому не нужная брошенка.
В начале Лиде в Пряхино даже
понравилось. Она немного ожила за простыми бытовыми хлопотами –
осмотрелась, убрала в доме, побродила по крохотному городку. Дом
Наткиной бабушки был предпоследним на тихой окраинной улочке. За
ним, на небольшом расстоянии помещался только один – заброшенный,
нежилой. Давно оставленный людьми, дом совсем обветшал. Слегка
завалившись на бок, напоминал он теперь нахохлившуюся старую птицу.
Лида долго рассматривала его издали, не решаясь подойти поближе.
Остатки былой красоты ещё сохранились в узорах резного крыльца и
наличников. Кое-где на стенах лоскутками-заплатками светлели
кусочки голубой краски.
