«Я в раю?»
Подо мной была мягкая, словно перина,
трава — лежать на ней легко и приятно. Сквозь шелестящие листья
деревьев виднелось пронзительно голубое небо. Сочность красок
казалась невероятной — идеально яркий мир.
Если это и не рай, то очень
похоже.
Попробовал было встать, но тело не
слушалось. Понемногу приходя в себя, почувствовал ледяное дыхание
холода по спине — перед глазами возникла пугающе четкая картинка
воспоминаний — ночной перекресток, перекрученный велосипед,
сломанная, будто кукла, фигурка Кати на обочине.
Вспомнил, как с криком - не сознавая,
что делаю, бросился к черному кроссоверу, с ненавистью распахивая
дверцу. Это была полная машина опьяненных безнаказанностью и
веществами мажоров, а за рулем необычайной красоты девушка с
огромными восточными глазами. Даже несмотря на дурман, она
завизжала от страха, лишь едва увидев мое лицо. В машине играла
музыка, так громко – что я даже не услышал выстрела. Заметил только
черный кружок дула пистолета, зажатого в руке широкоплечего лысого
парня на пассажирском сиденье. Яркая вспышка — и все. Воспоминаний
больше не было. Нет, были. Номер машины — три шестерки вкупе с
тремя удивительно говорящими буквами.
С трудом сглотнув, снова попытался
встать, осмотреться — но тело не слушалось, лишь едва слышный стон
вырвался из груди. Хотелось подняться и бежать куда-нибудь — куда
угодно, лишь бы узнать, как Катя, жива ли она. Прорвавшиеся из
воспоминаний отголоски ее леденящего душу крика, раздавшегося за
миг до удара, пугающе четко прозвенели в ушах.
Вдруг надо мной появилось чужое лицо.
Совершенно непривлекательное, пугающее — крупное, грубое, с
затейливой вязью татуировки, спускавшейся со щеки на шею. Заметив
мой испуг, незнакомец оскалился, показав крупные желтые зубы и
грубо поднял, встряхнув, как тряпку. До боли стиснув предплечье, он
потащил меня вперед — я едва поспевал следом, с трудом переставляя
непослушные ноги.
Осматриваясь, осознал, что нахожусь в
ухоженном саду, огражденном высокой каменной оградой. Взгляд на
мгновенье упал на архаичную повозку у закрытых ворот — наверняка на
ней меня сюда и привезли. Миновав заросли аккуратно подстриженных
кустов, надсмотрщик — я заметил у него за поясом витой кнут — вывел
меня к навесу с жаровней.
Здесь были люди. Вокруг небольшого
каменного очага на земле лежали и сидели несколько десятков рабов.
Испуганные, безразличные, опустошенные — передо мной представали
самые разные мужские лица, пока приближался к навесу. У каждого на
шее темнел узкий кожаный ошейник, через металлическое кольцо
которого была пропущена веревка, связывающая всех в вереницу. Из
одежды лишь у некоторых имелись набедренные повязки из грубой
ткани. Только сейчас я понял, что и на мне кроме завязанной на
поясе грязной тряпки больше ничего нет.
