– Здравствуй.
– Привет.
– Вот мы и встретились.
– Да. Трех месяцев не прошло.
– Прошло два, – в голосе девушки
прозвучал заметный упрек, смотрела она укоризненно.
– Семьдесят три дня.
Укор из взгляда исчез, глаза живо
засияли вместе с появившейся улыбкой. Никлас тоже в ответ улыбнулся
невольно. Не то чтобы он считал дни, прошедшие после их
единственной встречи; он вообще в целом дни считал – дни, месяцы,
недели. Даже часы иногда, рассчитывая время приемов эликсиров и
препаратов блокады. Считал потому, что теперь ему это было жизненно
важно – с того самого момента, как он стал мутантом рода
человеческого. Симбионтом или репликантом, как называли таких новых
людей в Е-Зоне. В Новом Рейхе таких как он называли übermensch. В
Московской империи же общепринятым названием было…
– Господи, так ты же ведьмак!
Есения наконец обратила внимание на
серо-стальную, неестественную радужку его глаз. Она не кричала, но
из-за застигшего ее внезапно озарения сказано было довольно громко.
Этого оказалось достаточно: звон посуды, стук приборов и негромкий
гул голосов вокруг стихли как не было.
– Ой.
Это уже девушка произнесла совсем
тихо, понимая, что ее услышали все. Никлас осмотрелся – в зале
ресторана присутствовало чуть больше двух десятков гостей, и никто
на него сейчас не обернулся. Но всеобщее внимание теперь
безальтернативно было обращено к встретившейся у углового столика
паре молодых людей.
Оно и до этого к ним было обращено,
впрочем, просто не так акцентированно. Все же совсем юный корнет в
парадной форме вольноопределяющегося Пограничной стражи и молодая
девушка в мундире Минской… нет, уже Московской императорской
железной дороги, увидел Никлас изменившуюся эмблему на лацкане
кителя Есении, здесь – в одном из самых дорогих ресторанов Южного
берега Петербурга смотрелись несколько необычно. Вызывающе даже
можно сказать смотрелись, на фоне остальной гораздо более почтенной
публики.
Ресторан этот Никласу посоветовал
корнет Григорий Соколов, как подходящее место для того чтобы
произвести впечатление на девушку. Есения, впрочем, совершенно не
впечатлилась – что хорошо подтверждало давнюю догадку Катрин о ее
принадлежности к высоким сословиям. Представители которых зачастую
получали учебную практику на тех местах, где обычно на службе
находились люди из особых ведомств с погонами от капитана и
выше.
