Сквозь закрытые веки пробился яркий электрический свет. Я
выматерилась, отгоняя отчетливое ощущение
дежавю[1]. Если сейчас рядом опять
обнаружится незнакомый мужик, сяду в позу лотоса и начну созерцать
свой пуп. Или для разнообразия будет женщина, ведь в этот-то раз
меня убил не мужик? Тогда тем более с места не сдвинусь, девочки
меня никогда не интересовали.
— Очнулась, — выдохнул рядом кто-то, и я поняла, что выругалась
вслух. А еще — что горло не болело, и…
Глаза распахнулись сами. Светлые волосы с едва заметным
рыжеватым отливом, серые глаза, в которых сейчас отразилось
неимоверное облегчение. Винсент! Не веря себе, я коснулась его
щеки. Теплый. Живой. Настоящий. Или нет? Забыв обо всем, я начала
ощупывать его, точно безумная или слепая. Провела пальцами по
бровям, по лбу, зарылась в волосы, снова погладила щеки, чувствуя,
как кожу покалывает отросшая за день щетина, коснулась губ.
Настоящий?
Он перехватил мои запястья.
— Инга! Ты не в себе? Или забыла? Это я…
«Вижу», — хотела сказать я, но не получилось выговорить ни
звука, с дрожащих губ сорвался всхлип. Винсент притянул меня к
себе, усадив на край помоста у окна, и я ткнулась лицом в бархат
его камзола, захлебываясь слезами и безуспешно пытаясь унять
рыдания.
— Все, — голос его дрожал. — Все хорошо. Все кончилось. Я
здесь.
Он баюкал меня как маленькую, прижимал к себе, гладил по
волосам, спине, шептал невнятные утешения, а я тряслась, кусая
губы, чтобы унять слезы. Безуспешно. Странно, в первый раз меня так
не колотило, и когда мы оба чуть не погибли под развалинами, мне
удалось не закатить истерику. Или просто всему есть предел, и моя
психика исчерпала лимит прочности?
Винсент вдруг замолчал, напрягшись. Я обернулась.
Оказывается, модистка тоже здесь. Полусидела у дальней стены,
руки были связаны впереди обрывком зеленого атласа. По скуле
расплывался синяк. Женщина шевельнулась, в руках появились
маленькие ножницы с острыми концами. Винсент, разжав объятья,
дернулся — но прежде, чем успел что-нибудь сделать, женщина вонзила
ножницы себе в шею, четко в артерию. Кровь выплеснулась фонтаном.
Рефлексы сработали прежде разума, я рванулась к модистке — пережать
артерию, пока не поздно! Винсент перехватил, снова прижал к себе,
уткнув лицом в камзол.
— Не смотри.
— Пусти! — Я дернулась, но его объятья превратились в стальные.
— Нужно остановить кровь и расспросить…
