По-летнему жаркое солнце беспощадно припекало затылок. Я
закатала обе штанины и опустила ноги в прохладную воду озера. В
голубоватой зеркальной поверхности отражались редкие пушистые
облачка и кроны ближайших деревьев. Мимо пролетела бирюзовая
стрекоза и зависла неподалёку над водной гладью, сверкая своими
крыльями на солнце.
Хорошо быть стрекозой, — подумала я. Летаешь целыми днями
туда-сюда и горя не знаешь. Жирная лягушка появилась словно из
ниоткуда. Стремительный бросок и жизнь крошечного существа
оборвалась.
Точно так же пару часов назад оборвалась моя последняя надежда
на взаимные чувства Ника. И теперь ощущение ненужности и горькое
разочарование в самой себе разъедало меня изнутри. И всё из-за моей
подруги Лисы. Это она постоянно нахваливала Ника и заставила меня
обратить на него внимание.
— Смотри какой, — томно вздыхала она. Ну, я и посмотрела.
Черноволосый и черноглазый, как и все тёмные, Ник действительно
был красив и, что не менее важно, носил известную фамилию и обладал
впечатляющим уровнем тьмы. Всё это великолепие благополучно прошло
бы мимо, если бы меня практически не ткнули в него носом. Молодые
люди, даже такие, как Ник, на тот момент не интересовали меня от
слова совсем. Всё моё внимание было сосредоточено на тренировках с
отцом, и радость приносили не поцелуи с парнями, а подаренный мамой
новенький клинок тёмных.
Родители с самого детства уделяли мне много внимания, я любила
их всей душой и втайне завидовала. История похождений Миры Эйр, в
девичестве Рид, за двадцать с лишним лет обросла небылицами. Будучи
маленьким ребёнком, я с упоением слушала о её приключениях,
мечтательно вздыхала и запоминала каждую мелочь, чтобы потом с
гордостью всё пересказать своим друзьям. В немного приукрашенном
варианте, конечно же, но разве можно винить в этом ребёнка? Надо
мной часто смеялись, но мне было плевать.
— А что же твой отец? — с откровенной издёвкой спросил однажды
мальчишка, имя которого я так и не запомнила. Остальные дети
внимательно уставились на меня, ожидая ответа. — Он тоже герой?
— Он самый лучший ловец! — выпалила ничуть не растерявшись. Мама
всегда так говорила, но только повзрослев я поняла, что в этой
фразе скрывается что-то большее. Тогда же я всё принимала за чистую
монету.
Мелкий заржал, хотя ничего смешного в моём ответе не было. Папа
и правда возглавлял ловцов, приставленных к ордену Тьмы. Смеялся он
ровно до того момента, как мой кулак встретился с его глазом. До
сих пор помню ярость и обиду, смешанную с болью в запястье.
