Бывший капитан милиции Коля Елагин, надев свой старый брезентовый рыболовный бушлат с капюшоном, уже полчаса наблюдал за пивной, расположенной на улице под названием Нижняя, где-то на задворках центра Москвы. Обидно было то, что стоял он, как пацан, самолично в засаде, ожидая интересующих его людей. Без помощников, без связи и даже без законных оснований вести наблюдение.
Коля нелегально, в порядке небольшой, но квалифицированной помощи (насколько мог ее оказать бывшим уркам, не теряя к себе уважения, бывший капитан милиции) служил интересам юридической фирмы «Шпис и Прен», учрежденной пару месяцев назад бывшим его постоянным клиентом, многократно задержанным и дважды осужденным, Левой Шписом. Шпис – это была его кличка. Прен – фамилия. Настоящая. Но друзья звали Шписом, потому в названии фирмы это слово стояло первым.
Лева, всегда бывший жуликом, теперь набрал ребят с адвокатским опытом, и вот, стал недосягаем. Это совпало с тем, что Колю Елагина вначале отстранили, а затем и уволили со службы. Отвратительная была история, шумная, с обвинениями в превышении полномочий и попыткой заведения уголовного дела. Но до суда не дошло. Елагин старался больше не рассуждать на эту тему. А то пришлось бы задуматься, зачем Шпис прибегает к его услугам. Может, еще одна подставка? Чтоб уж совсем прикончить законным способом, втянув во что-нибудь подстроенное по заказу? Поэтому он предпочитал считать, что Лева тут ни при чем. Скорее всего, так и было. Просто сменилось начальство, кто-то использовал этот момент для сведения счетов, его и отстранили. Удобный был момент. В прошлом у Коли было много конфликтов с руководством, собственное мнение… Это тоже причина. Кто-то ловко использовал всё, любую мелочь.
Зимней ночью в парке Дружбы у «Речного Вокзала» ему подстроили большую драку с кричащей где-то в середине толпы женщиной, и когда он, не удержавшись, полез выручать, в него выстрелили. Он лежал на морозе долго, но кто-то обнаружил его, вытащил на Ленинградское шоссе, и вызвал «Скорую». А утром рядом с тем местом, где он лежал, нашли труп. Стреляли из его оружия, но Коля не помнил этого… не помнил. Не стрелял он. Доказать ничего не смогли, ни за, ни против. Назвали самообороной. И под огромным нажимом уволили. Он догадывался, чья это работа. Но ничего тогда противопоставить не смог.
