На улице ярко сияло солнце. Весело щебетали птицы, в саду цвели
чайные розы, где-то мяукала кошка, а я рыдала на веранде, не в
силах успокоиться, рыдала громко, самозабвенно и с
удовольствием.
— Не хочу заму-у-уж, — выла я. — Я слишком молода, чтобы
ублажать какого-то мужика и нянчить детей!
— Ну что ты такое говоришь, Аманда! — пыталась урезонить меня
матушка. — Почему это ты должна его ублажать? Пусть он тебя
ублажает!
От неожиданности я даже перестала всхлипывать и подняла глаза. А
что, так можно, да?
— Но они страшные и глупые! — заявила я матери. — Я не хочу,
чтобы они меня ублажали!
— Надо было выдавать тебя в шестнадцать за виконта Ферье, —
театрально вздохнула матушка — она была актрисой не хуже меня. —
Сейчас бы ты не имела мне мозги и нянчила бы выводок волчат. Нет
же, отговорила на свою голову!
— Доминик Ферье — напыщенный осел, — выдала я, протягивая руку
за стаканом с водой. Раз уж перешли к конструктивному диалогу —
рыдать бессмысленно. — Не понимаю, как я могла быть в него
влюблена.
— Я сразу так и сказала, — кивнула матушка. — Вот что, Аманда.
Против системы не попрешь, указ короля не оспоришь. Он сказал —
найти мужа в течение трех месяцев, значит, будем искать. Ты ведь
сама понимаешь...
О, конечно, я понимала! Только поверить не могла, что его
величество может дойти до такого... хм... маразма. Элисандра,
единственная дочка короля, на год меня младше. И в этом году она
твердо решила выйти замуж, для чего, о ужас, будет устроен целый
отбор... в смысле турнир! Нет, я, конечно, понимаю, что чем бы дитя
не тешилось... но до такого бреда даже я бы не додумалась. Я Элку
пыталась отговорить, но она топнула ножкой и заявила, что я ей
просто завидую.
Откровенно говоря, принцесса у нас мало что тупенькая, так ещё и
избалованная. Горе тому мужчине, который польстится на ее невинные
глазки и розовые щёчки! Она его быстро в могилу сведёт своими
капризами!
Уверена на сто процентов, что мое замужество — это ее проделки.
Поди папке наплела, что я её главная конкурентка. И ведь тут не
соврала, зараза. Я её ничуть не хуже.
Она голубоглазая блондинка — я зеленоглазая брюнетка. Она
невысокая и вся такая нежная, словно пирожное — а я высокая и
резкая, за словом в карман не лезу, хотя в последнее время и
стараюсь помалкивать. Потому что быть старшей фрейлиной принцессы —
все же большая честь, и потерять привилегии из-за слишком длинного
языка мне совсем не хочется.
