Через десять минут у входа стояли автомобили жандармерии,
Канцелярии и Служба безопасности четырех родов. У каждого был уже
свой штат адвокатов, которые накинулись на бедных жандармов.
К нам прибыл и мой старый знакомый, сержант Котельников. После
короткой беседы он прошел внутрь, осмотреть место преступления.
Приехали также следователи Канцелярии, чтобы опросить аристократов.
Он тоже поговорил и с аристократами и с адвокатами. И через
некоторое время отпустили.
– Вы смогли меня удивить, Михаил, – улыбнулась графиня Кутузова,
подойдя ко мне. – Конечно, это были какие-то дилетанты, но от меня
не ускользнуло, что вы прикрыли собой мою дочь. Да и должна
признаться, уже не помню, когда так веселилась в кругу друзей. –
Она посмотрела на Машу. – Доченька, мы с друзьями, – она кивнула на
компанию у машин, – немного отдохнем, так что переночуй сегодня без
меня. Надеюсь, Михаил проводит тебя, – и подмигнула мне.
– Не переживайте, Марфа Андреевна, ваша дочь как за каменной
стеной! – улыбнулся я.
– Не сомневаюсь, – она наклонилась, чтобы поцеловать меня в щеку
и прошептала. – Иначе я тебя в порошок сотру. – И на секунду от нее
повеяло невероятной силой.
Затем ко мне подошел князь Есенин и предложил отвезти угольков
до поместья. Я не стал возражать. Иначе, это бы заняло куда больше
времени. Когда я отдал мысленный приказ загружаться и помогать
поварам, члены племени быстро все собрали и попрыгали по
автобусам.
Далее со мной попрощались остальные высокородные господа и
укатили.
Одной проблемой меньше.
Мои домашние тоже уехали домой, прихватив Посейдона и Валеру.
Голубь возмущался, что он не успел никого прибить и пытался клюнуть
хоть кого-то. В основном он бросался на жандармов, которые не
понимали, откуда тут взялся бешеный голубь, и почему он постоянно
носится у них над головами и материт их на чем свет стоит.
Ребята из института, довольные представлением, запрыгнули в
огромный лимузин Фанерова и укатили обратно в КИИМ.
Кицуня, которого я взял из рук Лиры, когда они уезжали,
устроился у меня на ладошке маленьким комочком и задремал.
– Ну что, Кузнецов, опять отличился? – хихикнула Маша и шлепнула
меня по заднице. – Маме ты понравился. Даже удивительно.
– Да я ничего и не сделал, – пожал я плечами. Думаю, не стоит
говорить последние слова графини.
