Сияние перехода на время ослепило глаза, толчок силы швыряет
тело вперёд, и из губ вырвался невольный стон боли, когда из-под
пальцев, зажимавших рану, выплеснулась тугая струя крови,
окрасившая серую поверхность камня алым. Мужчина болезненно
скривился при виде неё, он слишком многих лишил жизни на своем
пути, чтобы теперь надеяться выжить, такие раны не лечат, заклятья
и эликсиры оказались бессильны, ультимативное оружие не оставляет
шанса для тех, кто попал под их удар, сверкающую золотом пластину
нагрудного панциря разрывала безобразная сквозная дыра, оставшаяся
после удара копья Этналока, хранителя Цитадели Печали.
Им удалось, их рейд сумел прорваться сквозь безжизненные земли,
прорубить путь сквозь толпы врагов и взять штурмом Цитадель, только
вот за победу пришлось слишком дорого заплатить. Все его друзья
погибли, часть при прорыве к Цитадели, большинство во время штурма,
последних забрала схватка с хранителем, но они сумели сделать
главное - захватить сердце строения и убить хранителя. Цитадель
пала. Теперь их народ сможет получить доступ к новым территориям и
ресурсам, потеснив другие цивилизации, а полученные за победу очки
влияния позволят начать новый технологический рывок…
Печалило лишь одно — дело так до конца и не было завершено, и
все усилия, и жертвы могут оказаться напрасны… Устало присев, он
откинулся назад, опершись об каменную стену. Доспех, надежно
защищавший его тело, уже включил режим маскировки и адаптации, и
сверкающая золотом алая сталь превратилась в невзрачные лохмотья.
Впрочем, эту перемену никто и не заметил в крохотном каменном
закутке, он был один.
Жалко умирать под небом чужого мира. Раненый воин устало смотрел
вверх, на голубую синь, по которой бежали белоснежные облака, с
тоской вспоминая привычную зелень родного неба и звезды, сверкающие
даже днём. Пусть так, он ни о чем не жалел, жизнь прожита не зря, и
оглядываясь назад, он не стал бы ничего менять, перед глазами
мелькали лица друзей, с которыми он уходил в свой последний рейд,
скоро я уже встречусь с вами. Семья, её он так и не успел создать.
Ни жены, ни детей, всё откладывал на потом, а жаль, сейчас было бы
кому передать своё наследство, он уже чувствовал, как его покидают
остатки силы. Свинцовая тяжесть опускается на глаза, и скоро он
нырнёт в безмятежный сон, из которого нет возврата.
