Если на неизведанной планете вы сталкиваетесь с очевидной несуразностью, то всякая ваша попытка, улучшить ситуацию лишь усугубляет ее.
(Первый закон Казинкукки)
Должен прямо сказать, что знаменитый космический "волк" Аристарх Парамонов оказался-таки вредным мужиком. До тех пор, пока его носили на руках, осыпали наградами, интервьюировали каждые полчаса, избирали почетным председателем всевозможных лиг и обществ, - это был парень что надо! Он держался в меру скромно, не лез на рожон, всегда мог ввернуть удачную шутку, а рассказывая о своих невероятных приключениях, неизменно подчеркивал, какие мужественные, благородные и сообразительные люди работали с ним бок о бок в таинственных глубинах космоса, достойно неся миссию цивилизованного человека в неизведанные миры.
Но стоило его громкой славе несколько потускнеть, стоило обществу малость охладеть к его колоритной персоне, как наш герой превратился во въедливого и желчного ворчуна. Теперь истории космических одиссей выглядели в его интерпретации цепью ошибок и просчетов, а экипажи едва ли не поголовно состояли из недотеп и клинических идиотов. Если же и удалось хоть что-то открыть в дальних странствиях, то исключительно благодаря его, Аристарха Парамонова, проницательности и дальновидности. О примерах человеческой тупости и головотяпства, проявившихся на космических трассах, он был готов рассуждать часами.
Я не судья Аристарху, тем более что в свое время он немало потрудился на благо родной планеты. И если я повел сейчас речь о метаморфозах его поведения, то с единственной целью: объяснить свой метод изложения его рассказов.
Ведь в его воспоминаниях и вправду немало интересного, он собственными глазами наблюдал непознанное.
Но у меня решительно не поднимается рука записывать дословно некоторые его рассуждения. Поэтому за рамками текста остаются его язвительные характеристики, двусмысленные намеки, копание в чужом белье, равно как и убийственная оценка тех деяний, которые мы привычно (и заслуженно!) называем подвигами во имя прогресса и науки. Я вовсе не собираюсь лакировать события, но и не намерен усердно марать их дегтем. Как литератор я имею полное право на отбор материала.
А теперь, после несколько затянувшегося вступления, без которого, однако, не обойтись, перехожу к одному из рассказов космического "волка".
