Эта история началась тридцать первого декабря, когда вокруг все
лучится в радостном предвкушении праздника. Мороз разукрасил стекла
домов серебристыми узорами, улицы покрылись снегом, в городе
развесили праздничную иллюминацию.
Новогоднюю ночь как-то не принято встречать в гордом
одиночестве. Все спешат домой или в гости с тортами, цветами,
шампанским. В общем, настроение приподнятое, форма одежды
парадная.
Одну меня предстоящий праздник вгонял в состояние, граничащее с
депрессией. Нет, мне было куда пойти. Только не хотелось ловить на
себе сочувственные взгляды, слышать за спиной ехидный шепоток.
Терпеть не могу, когда окружающие относятся ко мне, словно я
неизлечимо больна, а сказать об этом боятся, чтобы не наложила руки
на себя раньше времени. И все потому, что этот козел Витька меня
бросил. Поправка. Это я его бросила.
Мой непризнанный гений был застукан за распиванием шампанского
марки «Мартини Брют» (купленного мною, между прочим, для
новогоднего стола) и наглым поеданием клубники в компании моей
лучшей подруги (правда, теперь уже бывшей) в постели (причем тоже
моей). На мое справедливое возмущение непризнанное дарование
высокомерно заметило, что, во-первых, я ничегошеньки не смыслю в
искусстве, во-вторых, ему, как человеку творческому, просто
необходимо вдохновение, а в-третьих, это не моя лучшая подруга
Светка, а муза, вдохновляющая его на писательский труд.
Разумеется, я тут же глубоко прониклась его речью и в ответ
вежливо заметила, что он хам и паразит, сидящий на моей шее, что
его статьи давно не берет ни один уважающий себя журнал, а его
книги стоит показать психиатру, чтобы поставить диагноз автору. И
раз он так озабочен поисками вдохновения, то, по-моему, талант
просто обязан быть нищим и голодным.
Свои слова я тут же подкрепила действием, собрав одежду
непризнанного гения и его обнаженной музы и выбросив шмотки из окна
десятого этажа. Снег во дворе, украшенный живописно разметавшимся
на нем нижним бельем и прочими предметами дамского и мужского
туалета, смотрелся на редкость оригинально. Парочка почему-то
расстроилась. Видимо, их чувство прекрасного не выходило за рамки
вкусовых ощущений и простых постельных радостей. А красовавшиеся на
снегу красные шелковые боксерские трусы привели в восторг не только
меня, но и соседского бультерьера, вдохновенно порвавшего их на
клочки. Витька вопил как резанный, Светка вторила ему на манер
сирены скорой помощи, но я выставила упирающуюся парочку на
лестничную клетку и захлопнула дверь прямо перед носом новоявленных
нудистов.
