Малик с детства много шутил. Он рос в большой семье выходцев из
Марракеша. Родственники заняли небольшой жилой комплекс на окраине,
принадлежавший одному богатому соотечественнику. Он давал скидку
своим и не наказывал за короткие просрочки в оплате ренты.
Из многочисленных кузенов и кузин Малика легко можно было
составить несколько баскетбольных команд и открыть собственную
лигу.
Семью тянул дед Юсуф, генерал в отставке, заслуженный ветеран,
на чьих гражданских привилегиях выживали многочисленные потомки.
Ограничение на количество детей – не более одного – появилось лишь
после того, как ввели систему гражданских категорий. Поэтому у
Юсуфа было не только много детей, но и орава родных, двоюродных,
троюродных и еще Всевышний ведает каких братьев и сестер. Все они
перебрались вслед за дедом Малика на американский континент и
пустили корни. Но даже когда все получили гражданство, семейный
клан вечно искал, где и как подзаработать.
А дед тем временем потихоньку впадал в старческий маразм.
Большую часть дня он дремал в кресле-качалке, накрыв пледом вечно
мерзнущие ноги. Память начала ему отказывать еще до рождения Малика
– уверенно он помнил имя лишь старшего сына. Увидев кого-то из
потомков, генерал долго перебирал имена, ругаясь и надеясь угадать
(что ему временами даже удавалось), но никогда не узнавал Малика,
так что в какой-то момент просто прозвал его Сагхиром – Мелким,
если по-арабски. Дедовская любовь была ограниченным ресурсом, и
самому младшему внуку ничего не доставалось.
Клан жил бедно, но тяжелее всех приходилось родителям Малика. В
их доме накрывали стол лишь на ужин. Полноценные завтраки и обеды
замещались упсами, которые содержали все нужные элементы –
синтетические белки, жиры, углеводы, витамины и минералы, вроде бы
покрывая все нужды организма, но на деле выходило, что не все:
Малик рос хилым.
В их маленькой родовой общине, где презирали слабых, но уважали
отвагу и дерзость (при должном почтении к старшим, разумеется),
оружием Малика стали шутки. Признаться, дурацкие. Малик играл роль
этакого клоуна, который главным объектом насмешек выбрал себя
самого.
– А-ха-ха! – надрывались кузены, слушая историю Малика о том,
как он влип в очередную нелепую ситуацию. – Вот же придурок!
А потом подзывали, чтобы угостить Сагхира недоеденным куском
пиццы или остатками картошки «фри». Малик настолько привык к
прозвищу, что относился к нему как ко второму имени.
