На Пикту нас привез Ассиль, но высадив на остров тут же отчалил,
пообещав вернуться через пару дней, и мы трогательно помахали ему
вслед, любуясь силуэтом куэллы на фоне низких, сыплющих мелким
дождем туч. Кстати, выглядел этот силуэт вполне привычно, ничем
особо не отличаясь от большинства наших яхт – логика
целесообразности в чистом виде, потому лодка в свое время и не
привлекла лишнего внимания в Норвегии. Но сейчас, под моросящим
дождем и среди тускло-серых волн, она казалась акварельно размытой
и щемяще романтичной. Как призрак.
Когда этот призрак окончательно растворился в холодной сырости,
и мы, подхватив вещи, молча двинулись вдоль длинного ряда причалов,
у меня появилась возможность разобраться в собственных странных
ощущениях от острова. Что-то там определенно было. И, похоже,
важное, но вот конкретно… Не знаю, может лет через
двадцать-тридцать-пятьдесят я и научусь «на раз» определять все
связи, нужные и ненужные, но пока – увы. Приходилось сначала
разобраться, куда именно смотреть. Как говорится: «Хочешь получить
ответ на свой вопрос – сумей правильно его задать». Вот как раз с
этим и были проблемы, а потому я и пялилась бестолково по сторонам,
не в силах понять, что же мне все это навевает.
Никакой экзотики вокруг, против ожидания, не наблюдалось. Только
непривычно голые и обрывистые берега, да почти такие же скалы в
глубине, кое-где зияющие открытыми входами в тоннели… Или входами
закрытыми – внушительными деревянными воротами. От причалов и доков
к ним вели пробитые в камне широкие дороги.
Вот причалы как раз и поражали. Но не какими-то непривычными
изысками, а массивностью и нарочитой добротностью. И еще
многочисленностью. Берега немаленькой бухты были застроены ими
почти вплотную – один к одному. Интересно, зачем столько? Судя по
вялому шевелению там – десятой, если не сотой их части с головой
хватило бы для нынешних нужд. И не думаю, что в последнее время
здесь хоть когда-нибудь было по-другому.
Или это «остатки былой роскоши»? Привет из иных, более
благополучных времен? Ведь под заклятиями, что их оплетали,
пристани эти способны стоять тысячелетиями. И тогда, надо сказать,
очень зримое напоминание о былом величии получалось. Пробирало аж
до печенок.
Но сейчас все выглядело спокойно и заброшено на этих серых
каменистых берегах под таким же серым и дождливым небом. Откуда-то
слева несло рыбой и водорослями, правее, где в доках собирали
куэллу, пахло горячей смолой, а из открытого зева ближайшего
тоннеля – брагой и почему-то свежими огурцами. Все казалось более
чем обычным. И люди, суетившиеся в отдалении, с такого расстояния
тоже выглядели совершенно обычными. Не сказать, что они нас не
заметили, но и встречать никто не кинулся. Как ни в чем не бывало
продолжали заниматься своими делами. И если судить по реакции
Тавеля – это тоже было вполне нормально.
