Говорят, что ваpяги тоже были славяне:
Уходили в запои, залезали в долги;
Выpажались коpяво, да такими словами,
Что тpяслись-пpогибались в теpемах потолки.
(с)Евгений Лукин
Эта русская идея началась с того, что у журналиста Коли Королева
умер дедушка.
Сразу оговоримся: дедушку особо жалеть не надо, у него все было
хорошо — ну, хочется так думать, — и даже не факт, что он вообще
скончался. Если верить друзьям и коллегам, впоследствии Коля
отпрашивался с работы на похороны дедушки неоднократно. Возможно,
конечно, наш герой провожал в последний путь разных дедушек. Но,
зная Колю, резонно предположить, что дедушка был один и тот же. И
кто его разберет, вдруг он жив до сих пор. Почему бы и нет. Когда
люди мрут, как мухи, приятно сознавать, что хотя бы Колин дедушка
выше этого, или, по крайней мере, совсем иное дело.
И понятно, от кого Коля унаследовал манеру пренебрегать
условностями.
Коля в лучшие свои годы смотрелся представительно и убедительно
— интеллигентное лицо, благородная седина, очки, галстук. Еще у
него была красивая хорошо поставленная речь, прямо заслушаешься.
Правда, если Коля совсем-совсем пренебрегал условностями, то обычно
умолкал, потому что говорить уже не мог. Но это ничего. Когда такой
человек просто молча лежит посреди столицы нашей социалистической
родины, ты буквально печенкой чувствуешь, что тут не рядовой алкаш
упал, а прилегла отдохнуть солидная творческая личность. Русский
художник в широком смысле. Наверное русский писатель. А может быть
русский поэт.
И не то чтобы особую гордость чувствуешь за родную культуру,
глядя на бесчувственное тело, но невольно припомнишь великих наших
мастеров — Есенина там, Твардовского, — и задумаешься: а, скажем,
Байрон какой-нибудь или даже Киплинг, они бы так смогли?
Можете себе представить, что на улице Горького у памятника
Пушкину валяется Киплинг и лыка не вяжет?..
Вот и мы не можем. О чем и речь.
Поэтическое восприятие действительности и безжалостное обращение
вечных русских вопросов на себя — с горечью поражения, слезами
раскаяния и мучительной болью за бесцельно прожитые годы, —
безусловно роднило Колю со знаменитыми мастерами слова. Коля был
существом рефлексивным и страдающим от дисгармоничности мира.
Фигура без малого трагедийная. Увы, именно самой малости не хватало
Коле, чтобы встать с классиками в один ряд. Он мог только валяться
поблизости, у подножия. Коля вырос человеком искусства без
искусства в руках. Обычно такие всю жизнь пишут Большой Русский
Роман. Коля даже не пытался. Глубоко осознавая свое несовершенство,
он не дерзал. Он знал, как надо выражать русскую душу в словах, и
был уверен, что так не сумеет даже приблизительно.
