Наивность нам дается, чтобы мы знали: изжога не так и страшна… при сравнении ощущений. Порядочность прилагается к наивности в наборах, составленных с особым цинизмом. Я на эту комплексную хрень не истратила бы и сбойного эрга, но, кажется, наборчик мне всучили втихую. Иначе как объяснить, что я неагрессивно машу раскрытой ладонью, провожаю спасенных и не желаю им ничего… звучного. Еще и улыбаюсь, как умалишенная! Неблагодарные негуманоиды наконец улетают, вот спасибочки. Верю в лучшее, держу приветливый оскал, только бы не передумали… Последний стебель прошелестел мимо. Все? Ой-ой, оно остановилось. Боюсь дышать… Оно обернулось, взмахнуло цветными лепестками, похожими на юбку.
– Эй, молодая красивая, ты дала нам пользу, я отплачу, тебе не солгу, – шуршит оно, покачиваясь без всякого ветра. По спине мороз, эта травка мало того, что говорящая, она забористая, гипнотичная в высокой мере. – Беги домой, беги. Неминучая беда подъедает у тебя корни, иссохнешь. Беги, есть еще время, а только мало его, мало… И месту этому тихим быть. Беги! Не останавливайся, родничок, иссякнешь.
Уф, оно схлопнуло тычинки, заткнуло ими речевой канал и прошелестело в люк. Чпок! Овощной базар герметично законсервировался.
Я чихнула, перекрестилась, дико сердясь на приступ суеверности. Усилие воли – и я воздержалась от плевка через левое плечо, ведь пришлось бы мое смачное мракобесие прямо в бок другу Павру. Вы верите дешевым гадалкам в переходах метро и прорицателям из бесплатных газет? Ну, дело ваше. Я верю людям, которым верю. Вот такой парадокс, он же эмпатия типа «эмо». Так что я – утомленная овощным нашествием эмпатка, и никакая древесная зараза меня не запугает… Хотя чую: она и не пыталась.
Все. Корабль, похожий на кочан капусты, отстыковался от габа. Кочерыжкой целит в разгонную зону. Ощущение холода на спине слабеет. Они уходят! Теперь я знаю это наверняка. Могу отослать отчет Тьюитю, нашему славному габмургу. Он ждет. Потому что в данном случае и с этой расой слово эмпата важнее показаний приборов и клятв капитана, якобы готового иссушить ветви во имя истины.
