Глава 1. В которой повествуется о
нелегкой судьбе панночки Ядзиты, а тако же о буйных страстях и
женских фантазиях
У влюбленности и одержимости
много общего. Но с одержимыми легче бороться.
Мысли опытного экзорциста,
изложенные им в приступе откровения, случившемся после одного особо
сложного дела.
Впервые Ядзита увидела мертвяка на свое десятилетие.
Следует сказать, что в доме дни рождения праздновать было не
принято, но старая нянька, заботам которой поручили панночку
Ядзиту, поскольку собственная ее матушка болела, а батюшка был
слишком занят научными изысканиями, накануне заветного дня
приносила в комнату охапки полевых цветов.
И прятала под подушкой подарки.
Резной гребешок, пусть и стоивший два медня, но все одно
нарядный, или бусы из ракушек, которые Ядзита сама собирала на
речушке, или еще какую-то мелочь.
На кухне готовили шоколадный кекс, маленький, для одной
Ядзиты.
И нянька вносила его на серебряном старом подносе, пожалуй,
единственной серебряной вещи, которая осталась в старом
поместье.
…продали его много позже.
В тот день она проснулась до рассвета и лежала в постели,
слушая, как заливаются за окном соловьи. Солнце наступало с
востока, золотило небо.
Дышалось легко и свободно.
- И чего валяешься? – поинтересовался кто-то.
- Хочу и валяюсь, - ответила Ядзита, зевая. Но в кровати села,
прищурилась, силясь разглядеть того, кто тайком пробрался в ее
комнату.
- Этак вся ночь пройдет, - он, точнее она, и не думала
прятаться.
Сидела на стульчике, спину выпрямив, ручки на коленках сложив, и
что за беда, если эти коленки костлявые сквозь саван просвечивают,
а сам саван, полупрозрачный, истлевший, растянулся по полу.
У незнакомки было бледное лицо с черными провалами глаз, и губы
синюшные…
Ядзита закричала.
И лишилась чувств, а когда пришла в себя, то светило солнце, а у
кровати ее, уткнувшись в старую записную книжку, сидел отец.
- Очнулась? – он произнес это недовольно, так, что Ядзите разом
стало стыдно, что обмороком своим и болезнью – а Ядзита чувствовала
себя невероятно больной – она оторвала отца от работы.
Над чем он работал, она не знала.
Отец запирался в южной башне, появляясь лишь к ужину и то не
всегда. Но и ужины эти проходили в тягостном молчании. Мама
вздыхала. Он листал очередной фолиант или вот эту самую записную
книжку, которую и теперь держал в руках. Ядзите вменялось есть
быстро, молча и не мешая родителям.
