Публикация личного дневника – чаще всего дело рисковое. А если автор его отмечает не только события семейные и бытовые проблемы, а открывает дискуссию с многочисленным и разнородным обществом, то всё усложняется вдвойне-втройне. поэтому писатель Валерий Анишкин предваряет собственные записи объяснением цели и задачи дневника.
Читатель – самый взыскательный цензор: его не проведёшь ни выдумкой, ни красным словцом. Не потому ли в Отечестве нашем из-за этих сложностей жанр дневника стал довольно редким явлением.
И вот передо мною не личностная хроника, не «записки на манжетах». Названо просто и ясно: политический дневник. Автор хроники заранее предупреждает: «Никто не знает истины. Она, как правда – у каждого своя, и её бессмысленно навязывать кому бы то ни было».
Анишкин начинает разговор с размышления о понятии демократии. Это далеко не лишний экскурс. В записях о буднях перестройки В. Г. Анишкин не однажды фиксирует мнение видных союзных и российских депутатов о вредности народоправства. Вслух этого не произносили, но многое делалось, чтобы всячески ограничить ростки демократии.
«Строя коммунизм, – отмечает автор, – мы потеряли культуру и вместе с ней – совесть. Религию растоптали, интеллигенцию разогнали, самых трудолюбивых уничтожили, а оставшихся постригли под марксистско-ленинскую идеологию». Всему, конечно, определялся свой срок: тройка лет на коллективизацию крестьян, пятилетка – на индустриализацию, ещё три года – на кровавое искоренение «врагов народа». И всё под лозунгом «свободы, равенства и братства», под покровом «самой демократичной в мире» Конституции.
«То, к чему мы пришли через семьдесят с лишним лет, – делает вывод автор политического дневника, – логичный и естественный результат». Итог этот иллюстрируется не только картинами пустых прилавков, очередей за бутылкой водки. Дело не в одних ошибках социалистической экономики. Давайте вспомним уроки прошлого. В шестидесятые годы было провозглашено начало строительства материально-технической базы коммунизма, но в итоге через двадцать лет мы пришли к жёсткой командно-административной форме власти над экономикой и всем обществом. Надо сказать, что здесь вступило в полную силу время политического иноязычия. В Конституции значились свободные демократические выборы законодательной власти, в жизни всё сводилось к назначению депутатов. Рост производительности труда подменялся безмерным повышением интенсивности труда рабочих без повышения заработной платы.
