…Я все так же продолжала сидеть на
парапете, не зная, что сказать Хорвеку, разглядывавшему с
отсутствующим видом суету около костра.
Не припомню, с какими словами он
обратился ко мне. Скорее всего, просто предложил отправляться на
поиски стола и крова, и я молча кивнула, поспешно поднимаясь с
места. Не знаю, какое чувство громче говорило во мне -
трусливое облегчение из-за того, что идущий впереди Хорвек сейчас
так спокоен и равнодушен; или же разочарование – ведь он молчал, а
я так хотела услышать рассказ о Белой Ведьме из его уст – правдивый
рассказ!..
Вновь и вновь перед моими глазами
вспыхивали языки пламени, в котором сгорали соломенные куклы.
Воображаемый огонь был так же горяч, как и настоящий – от него
пылали щеки и сбивалось дыхание. Вскоре мне начало казаться, что я
изнемогаю из-за внезапного приступа лихорадки, и единственным
лекарством от этой странной болезни были ответы на вопросы.
-Сколько тебе было лет тогда? –
выпалила я, не в силах более сдерживаться.
Хорвек оглянулся, и я сжалась, ожидая
увидеть, что его лицо искажено гневом или страданием. Но нет – он
бегло улыбнулся, глядя на меня с насмешливым сочувствием.
-Ты неисправима, Йель, - сказал он. –
Любопытство в тебе никогда не проиграет страху, и уж тем более не
уступит доводам рассудка.
Я зажмурилась, не в силах выдержать
его взгляда, и повторила, из-за шума в ушах едва слыша свой
голос:
-Так сколько тебе было лет, когда это
случилось?
-Двенадцать или тринадцать, - ответил
он, и я поняла, что он все так же идет вперед, не замедляя шаг.
-Но в том представлении… - начала я
нерешительно, и он рассмеялся.
-Не стоит верить всему, что
показывают бродячие актеры на площадях. Успокой свое жалостливое
сердце, Йель. Я вовсе не был в ту пору младенцем, люди многое
позабыли… или не захотели помнить. Король находился во власти Белой
Ведьмы пятнадцать лет, и в ту пору её называли настоящей
правительницей Юга. При ней королевство было сильно и богато, как
никогда ранее. От таких воспоминаний и в самом деле лучше
избавиться, иначе может показаться, что король был не так уж мудр,
а ведьма – не так уж зла.
-Так значит, ты все помнишь! –
воскликнула я, и, позабыв об осторожности, схватила Хорвека за
руку, принуждая замедлить шаг. – Что тогда произошло на самом
деле?
-Ты же видела все сама, - он
посмотрел на меня то ли с досадой, то ли с недоумением, но руку
высвобождать не спешил. – Увы, вряд ли я смогу прибавить этой
истории красок. Память народная, хоть и ошибается порой в главном,
удивительно цепка в мелочах. Под окнами дома ведьмы и впрямь была
кованая ограда, украшенная остриями. Что еще ты хочешь знать?
