Молодой мужчина и юный недоросль лет этак четырнадцати-пятнадцати, схожие лицом так, как только и могут походить друг на друга родные братья, преодолели крутой подъем на крепостную стену славного города Тулы. После чего младшему тут же прилетел легкий подзатыльник.
– Опояску поправь!
Отвернувшись, мужчина небрежно ткнул рукой себе за спину, указывая на далекие дымы, пятнавшие чистое синее небо:
– Вон там завод, в пяти верстах от Тулы. – Покосившись на младшенького, ехидно предложил: – Любуйся.
Вскочив между зубцами, отрок жадно огляделся и с тихой досадой плюнул в сторону пары санного обоза с мороженой рыбой, как раз подъезжающего к воротной башне, – стена оказалась не такой уж и высокой, чтобы с нее уверенно разглядеть завод. Но все равно наперекор брату он уверенно подтвердил:
– Экая красотища!..
Дозорный, прогуливавшийся невдалеке от тонких ценителей прекрасного, споткнулся на ровном месте. Потому что, на его непритязательный взгляд, государев литейный и кузнечный двор, отстроенный всего с год назад на левом берегу реки, иначе как нагромождением уродливых строений и назвать-то нельзя было!.. Вечная суета мастеровых людишек, натуральные горы железной руды и древесного угля под навесами, вереницы телег, что эти горы пополняли под присмотром злых, словно цепные псы, стражников, и над всем этим резкий запах большой кузни, от которого временами першило в горле и саднило в груди…
– А ну-ка от края отойди!
Правда, чего греха таить, были во всех этих переменах для горожан и хорошие стороны. Уклад[1], что выпускали царские плавильни, особым качеством не отличался и для выделки клинков не подходил, зато его было очень много, и для кузнецов и ремесленников «туляк» был прямо-таки неприлично (и непривычно) дешев. Еще одним приятным обстоятельством было серьезное увеличение численности городских стрельцов и порубежной стражи – степные людоловы вот уже второй год предпочитали искать добычу подалее от тульских мест. Такая легота дорогого стоила! Опять же и плавильни эти вонючие поставили так, чтобы дымили они исключительно в сторону от города, а не на него. Уж как только и исхитрились?..
– Насмотрелся? Пойдем теперь поснедаем, а потом я тебе завод изнутри покажу.
Проводив мужчину в кафтане царского розмысла[2] и поспешающего вслед за ним недоросля долгим взглядом, дозорный сплюнул и пробормотал:
