Одиннадцатый том «Золотой библиотеки детектива» открывается романом сэра Артура Конан Дойла «Знак четырех» – подлинным шедевром, в свое время, однако, не нашедшим благожелательного отклика у читающей публики. Что ж, такова судьба достаточно большого числа выдающихся произведений, которые лишь с течением времени, иногда довольно продолжительного, обретают подобающий им статус. Весьма показательным примером в данном случае может служить, в частности, гениальная «Чайка» Антона Павловича Чехова.
Собственно говоря, произведение искусства зависит от оценки массового потребителя разве что в примитивно материальном плане, во всех же прочих его художественные достоинства являются константой, и ей, подобно драгоценному камню, абсолютно все равно, признают ли ее таковой невежды.
«Знак четырех» – блистательное произведение, выстроенное по всем сложившимся канонам мировой классики и в то же время являющее собой образец новаторского прорыва, ярчайшей оригинальности, заметно обогатившей тогда еще (1890 г.) сравнительно молодой жанр детектива.
В романе Конан Дойла совершенно органично переплетаются интеллектуальные пассажи и погони с перестрелками, неспешные обсуждения методов расследования преступлений и крайне опасные ситуации, связанные с сугубо практическим применением этих методов, таинственные исчезновения, мистификации, поиск сокровищ – и нежная, трепетная любовь доктора Ватсона, к которой Шерлок Холмс относится доброжелательно и в то же время достаточно снисходительно: «любовь – вещь эмоциональная, и, будучи таковой, она противоположна чистому и холодному разуму. А разум я, как известно, ставлю превыше всего».
Сюжет «Знака четырех» поистине самоценен, он тщательно выверен, настолько тщательно, что им можно было бы иллюстрировать положение Аристотеля о шарообразной монолитности произведения, в котором невозможно видоизменить какую-либо часть, не разрушив гармонии целого.
Но, разумеется, наибольшую ценность представляет собой главный герой романа, Великий Сыщик, вымышленный персонаж, прочно завоевавший сердца миллионов, которые восприняли его как вполне реального человека из плоти и крови.