Визит к Бонапарту

Эпизод Бородинского сражения. Хромолитография В. Васильева. Конец XIX в.

Старинный дворянский род Тучковых отсчет свой ведет от новгородских бояр, от Василия Борисовича Морозова, жившего в XIV веке.

Едва ли отыщется в военной истории другой такой пример, чтобы четыре единокровных брата, в расцвете сил достигшие генеральских чинов, с честью пройдя более чем десятилетние российские баталии, затем, в Отечественную войну 1812 года, столь печально окончили свое боевое поприще.

Братья Тучковы[1], четыре сына сенатора Алексея Васильевича Тучкова, чьи судьбы трагичны и романтичны, оставили в утешение родным и друзьям преданность Родине, храбрость и ратное мастерство. Двое из них пали на поле брани, защищая веру, царя и Отечество.

С начала Отечественной войны бригадному генералу, командиру 17-й пехотной дивизии Павлу Тучкову пришлось отступать по родной земле вплоть до крутого берега Днепра.

Не доходя верст шести до стен древнего Смоленска, солдаты русские услышали пушечную стрельбу. С высоты они увидели, как армия Наполеона, словно зловещая туча воронов, облегла укрепления города по левую сторону Днепра, образовав подкову.

В достопамятный день 5 августа 1812 года с ранней зари началась, час от часу разгораясь все жарче и жарче, битва за Смоленск. Русские солдаты дрались здесь, как львы, не уступая врагу ни пяди родной земли.

Бомбы, гранаты и чиненые ядра градом посыпались на дома, храмы, купеческие лабазы… Деревянные постройки и старинные башни – все занялось-запылало огнем.

В гневе Бонапарт приказал спалить неприступный город.

К вчерне в соборной церкви древнего Смоленска да и во всех приходских церквах ударили, раня и без того истерзанные души смолян, колокола. Плачут, гудят, стоном стонут над осажденным городом колокольные звоны накануне Преображения Господня.

Но даже и там, где чадным дымом заволокло купола церквей, службы не прекращались.

По окончании вечерни из города вынесли чудотворную икону Смоленской Божией Матери. Длинное шествие сопровождали унылые, горестные звоны. Смоляне с рыданиями возносили руки к небу и падали пред иконой на колени.

К ночи пушки смолкли. Французы сняли осаду и отошли на прежние позиции. По-прежнему горели и с треском рушились стены и кровли домов. Небеса над городом пылали, словно раскаленное железо.