Come away, O human child!
To the waters and the
wild
With a faery, hand in
hand,
For the world's more full of
weeping
than you can understand.
William Butler Yeats, «The Stolen
Child»
Когда я
вышла из бара, шел снег.
Он падал
густыми хлопьями, словно ждал своего часа последние почти два
месяца, медленно опускался на землю и не таял. Город затих под
снегом, убавил громкость, даже фонари, кажется, потускнели. Не было
слышно ни музыки, ни машин, и воздух потрясающе пах
зимой.
Я сунула
сигарету в рот и щелкнула зажигалкой, подождала, пока загорится
оранжевый огонек, пожирающий табак и бумагу, и выдохнула дым в
холодный воздух. Пальцы, конечно, мерзли, но перчатки я не носила —
боялась потерять. Карманы и рукава надежнее. Дым — тоже
сойдет.
На другой
стороне улицы шел большой, грузный мужчина, вокруг которого вилась
и едва не подпрыгивала от радости такая же большая овчарка. За ними
бежали две цепочки следов — степенная человеческая линия и собачьи
петли. Ничего особенного. Ничего необычного. Ничего такого, чтобы я
потом сказала, что получила в тот день одно или два предупреждения,
знака, сигнала, что все пойдет не так.
Все всегда
шло не так, если дело касалось меня.
Я
выбросила сигарету, поправила на плече рюкзак и шагнула вперед,
из-под козырька над крыльцом бара — в снежную кутерьму. Пришлось
набросить на голову капюшон толстовки, потому что белые хлопья
путались в волосах и начали таять.
Шапку я не
носила, как и перчатки, по ровно той же причине.
Ключи от
квартиры, где моя сестра снимала комнату, лежали в глубоком кармане
куртки, запертые на надежную молнию — точно не выпадут. Там, в
глубине лабиринта из проходных дворов, подворотен и арок, меня
ждало маленькое личное одиночество, ноутбук с сериалом, шоколадка и
тишина. Никаких подглядываний в экран. Никаких вопросов, на которые
я бы не хотела отвечать: как дела в школе, которая уже давно не
школа, какие планы, все ли я успеваю.
Декабрь
перевалил за первую треть — канун сессии, разгар распродаж в
торговых центрах, попробуй тут все успеть, если ты днем — студент,
а вечером — супергерой за кассой. Я кое-как успевала, возвращаясь
домой ближе к полуночи, усталая и голодная. Там, дома, на окраине
большого-большого города, это всех раздражало.
Поэтому у
меня были ключи от другого дома.