Рус держал на руках сверток и растерянно смотрел на мирно
спящего ребенка. Не было ни умиления, ни радости. Парень был в
полной прострации, отчего выглядел откровенно глупо.
— Я... — начал он и тут же умолк.
Тук, сидевшая рядом на кровати, только улыбнулась и забрала из
рук отца ребенка.
— Я тоже растерялась, когда поняла ее дар, — кивнула она.
Ведьма оголила грудь и приложила к ней дочку. Стоило ей это
сделать, как та мгновенно проснулась и с жадностью присосалась к
соску.
— Дар-то тут причем, — буркнул парень. — Я... я думал, что
новорожденные немного...
— Если бы ты принимал роды, то точно знал, что выглядят они
немного не так, как младенцы, — хмыкнула Тук.
— Как-то не доводилось, — пожал плечами парень.
— Что с прорывом бездны? — спросила она, с улыбкой наблюдая за
ребенком.
— Закрыли. Пришлось снова устраивать небольшой филиал ада, но мы
справились. Грот удержал тварей до нашего подхода. Габо взял на
себя демона, пока я занимался тварями. Бренд рушил обелиски.
— А Роуль?
— Наблюдал, — вздохнул пиромант. — Он все это время наблюдал за
нами. По его мнению это была отличная тренировка по нашему
взаимодействию.
— Он тебе уже сказал?
— О чем?
— О Маркусе.
— Да. Это светлая сущность. Она возглавила восточные легионы,
которые выдвинулись к нам.
— Это не просто светлая сущность, — вздохнула женщина. — Это
оружие императора. Его меч, если хочешь. Он был в команде тех, кто
атаковал прошлого императора, — Тук подняла взгляд на возлюбленного
и продолжила: — Эта сущность не намного младше самого Роуля.
— Серьезный противник? — уточнил парень.
— Смертельный.
Рус опустил взгляд и вздохнул.
— Как все это не вовремя.
— Война никогда не бывает к месту, — кивнула ведьма. — Роуль,
чтобы не слиться со стихией, создавал якоря. Точки, которые
будоражили в нем чувства. Благодаря этому он держится, и из-за
этого он такой, какой есть. Маркус другой.
— У него нет якорей?
— Нету.
— Тогда почему он до сих пор еще не растворяется в стихии?
— Потому что принял аскезу и заперся в древних казематах, где
предавался молитвам в кромешной тьме. Его путь — аскезы. Он
отказался от света, чтобы не раствориться в нем, и посвятил себя
молитве. Только благодаря этому он до сих пор жив.
— Сидеть в темных казематах и молиться тысячелетиями... Так же
можно и с ума сойти, — хмурясь, произнес Рус.
