— Фи-и-и-ирс! — раздался женский
голос.
Молодой
парень, лет семнадцати, приподнял голову и не открывая глаз
промычал:
— Мам, еще
чуть-чуть...
— Вставай,
уже почти половина восьмого! — раздался мужской голос.
— Девять! —
тут же спохватился парень и вскочил с кровати, вспомнив про встречу
в девять утра.
Быстро кинув
взгляд на будильник, парень замер в ступоре. На мониторе небольшого
кирпич-будильника, отличавшегося крайне громким и противным звуком,
замерли цифры девятнадцать сорок восемь.
— Сломался
что ли? — спросил парень пустоту комнаты.
Подойдя к
нему, он взял его в руки и пару раз ударил об руку. В итоге — тот
окончательно погас.
— Гадство...
— буркнул он и принялся дальше собираться.
Быстро
натянув старые домашние штаны, на которых виднелись попытки
восстановить целостность, он быстрым шагом направился в ванную,
шлепая босыми ногами по полу.
—
Фирс?!
— Я в туалет,
— отозвался парень.
Совершив
быстрый моцион, за время которого его глаза наконец достаточно
открылись, парень зашел на кухню, где уже сидел отец с пустой
тарелкой и чашкой кофе в руке.
— Доброе
утро, — произнес парень, усевшись за стол. Придвинув к себе
тарелку, он начал быстро сметать с нее яичницу, поджаренную сосиску
и гарнир из гороховой каши.
Если к яйцам
он относился вполне благосклонно, а сосиску терпел просто потому,
что их мать доставала через своих знакомых за смешную цену, то с
гороховой кашей он внутренне протестовал.
Горох и
гороховая каша были вполне съедобными, тут даже спорить не о чем.
Мать прекрасно умела ее готовить, не жалея специй и сливочного
масла, однако протест был вызван тем, что гороховая каша считалась
едой бедняков. Тех, кто едва сводил концы с концами. Именно это
вызывало протест внутри молодого растущего организма, не смотря на
все доводы матери о пользе, вкусе и правилах здорового
питания.
— Фирс, —
отложил газету отец, когда сын достаточно быстро вычистил тарелку
до блеска.
Молодой
парень поднял взгляд на отца и только тут заметил, что тот уже в
форме — черном пиджаке и рубашке. Именно так одевались водители у
рода Орловых. Тут Фирс скосил взгляд на обычные механические часы с
кукушкой, что висели на стене и понял, что отец уже переоделся не
просто так. Он знал, что сегодня опять состоится этот
разговор.
В этот раз,
он будет с отцом.
