Глава 1
– Шентя затёртая, жердина Зевесова…
– Това-арищ майо…
– Молчать! Шелупина клоповская, вошь отшмаренная…
– Ну това-а…
– Молчать, я сказал! Залуполизы, пальцем деланные…
– Кх-хы-хым! – стоявший позади командира пятьсот девяносто
первой отдельной эскадрильи высотных перехватчиков ПВО заместитель
комэска по пилотированию капитан Кушарёв громким кашлем попытался
привлечь внимание своего начальника. Потому как, в отличие от него,
увидел подходящего к ним начальника штаба второй воздушной армии
полковника Вершинина. Но майор Лобанов самозабвенно обкладывал
стоящий перед ним экипаж классическим Большим Петровским
загибом.
– Струменты поломанные, мондавоши Папы Римского…
А начальство между тем подходило всё ближе и ближе. Капитан
задёргался.
– Эээ… командир, тут…
– Вертоплясы, на рог с яйцами взоткнутые…
И Кушнарёв понял, что обычными средствами этот поток не
остановить. Поэтому он набрал полные лёгкие воздуха и отчаянно
заорал:
– Сми-и-ирна! – после чего вскинул руку к пилотке, и,
старательно бухая сапогами по примятой траве, двинулся навстречу
уже почти подошедшему вплотную начальству.
Подвиг замкомэска не пропал даром. Увлекшийся разносом майор
Лобанов вздрогнул, резко развернулся и-и-и, шумно выдохнув, в свою
очередь, вскинул руку к виску.
– Товарищ полковник, в пятьсот девяносто первой отдельной
эскадрилье проходит разбор полётов…
– Да уж, слышу, – усмехнулся начальник штаба. – И, должен
сказать, подобного детального, чёткого и, главное, информативного
разбора полёта мне пока ещё за свою жизнь слышать не приходилось.
Откуда дровишки, майор?
Комэск и так был весь багровый, а после этого вопроса побагровел
ажно чуть не до лиловости. Но начальство спросило, так что надо
было отвечать. Лобанов зло зыркнул на двух молодых сержантов,
которых только что распекал, и нехотя сообщил:
– Я ж это, до назначения на отдельную эскадрилью в семьдесят
первом истребительном авиаполку служил.
– Балтиец, значит, – понимающе кивнул полковник, после чего
перевёл взгляд на сержантов.
– Ну что, молодцы, рассказывайте, как вы умудрились новый
самолёт угробить.
Лицо комэска, начавшее постепенно приобретать более естественный
цвет, снова полыхнуло багровым. Левофланговый сержант поёжился и,
бросив отчаянный взгляд в сторону комэска, тихо пробурчал:
– Так это… он же почти на четырнадцати тысячах шёл. Вот и
перемёрзло всё… и краны выпуска шасси тоже… и сигнализация… даже
приборы не работали! На глазок садиться пришлось…
