Был поздний летний вечер. Один из тех, когда цикады чаруют своим пением все Черноморское побережье Кавказа. В нескольких километрах справа подрагивали в нагретом за день воздухе огоньки Гагры. Огней было мало – после войны с Грузией с электричеством в Абхазии постоянно возникали проблемы. Зато дальше и выше в чернильном ночном небе колыхалось и вибрировало целое зарево. До российской границы отсюда было всего тридцать километров. И еще сорок пять – от границы до Сочи. А в Сочи, куда летом на отдых съезжалась вся политическая элита, отключать электричество не решался даже Чубайс.
Внизу серебрилось под луной море, изредка в сонном полузабытьи отзывались птицы, и ничто не предвещало беды. А потом в шорохи южной ночи вклинился посторонний звук. И стал нарастать. Первыми почувствовали неладное и перестали подавать голоса птицы. Потом примолкли в кустах цикады. А минуту спустя из-за поворота показались две машины.
Замедлив ход, они остановились. Первой вильнула к обочине «Мазда», раскрашенная в цвета абхазской полиции. За ней тяжело ухнул тормозами «КамАЗ». Обе машины были изрядно припорошены пылью. Судя по всему, сегодня им пришлось проехать не меньше ста километров.
Водительская дверца «Мазды» открылась. На дорогу выбрался кривоногий тип в форме с кучей нашивок. В Гагрском полицейском управлении он был не последним человеком и занимал довольно высокую должность. Однако в Абхазии его еще с войны все знали как Хромого Гиви. Больше всего в жизни Хромой Гиви любил деньги. Об этом тоже знали все, и за глаза иногда называли его не Хромым, а Продажным.
Тем временем с подножки «КамАЗа» на дорогу спрыгнул рослый бородатый человек и сделал несколько быстрых шагов по направлению к берегу.
– Парядок, Бухгалтер, а? – проговорил Гиви с сильным акцентом. – Вон ано, море, а вон тама – Турция. Атсюда нэ видна, но можишь мине вэрить. Хромой Гиви свое дело знаит, а? Плати втарой палавина дэнег, и я тэбя нэ видел. – В предчувствии окончательного расчета настроение у Продажного Гиви было хоть куда, и он даже пошутил: – Даберешься Турция, пришлешь аткрытка! Павешу рамка, ха-ха!..
Однако человек, которого Гиви назвал Бухгалтером, на шутку не отреагировал. И не засмеялся. Вместо этого он продолжал пристально вглядываться куда-то вниз, прикрывая глаза ладонью.
