Нина Воронель – Игорю Губерману:
– Говорят, ты с людьми общаешься за деньги?
– Да, но за какие гроши!
Эти записки возникли из одного телефонного звонка. Обычного утреннего (или вечернего) перестука-перезвона: «Старуха, что нового?»
Помнится, я принялась уговаривать Игоря поехать на один из тех семинаров в кибуце, которые время от времени устраивает наш местный Союз писателей. Кормят от пуза, говорила я, выпивку возьмем, на травке посидим, на коровок поглядим…
– Так это же счастье! – воскликнул он с воодушевлением (что, вообще-то, у него ничего еще не значит). – А жен с собой можно брать? Я бы Тату взял. Я как раз о ней воспоминания пишу, а когда объект под рукой, это гораздо удобнее.
Я расхохоталась.
Но спустя час или два после того мимолетного разговора вдруг подумала: черт, а ведь и в самом деле – почему бы не записывать за ним все его мгновенные, как вспышки магния, остроты, этот бенгальский блеск молниеносной реакции в разговоре, убийственные реплики в неприятельских перепалках, перлы любви по отношению к семье и близким друзьям – все то, из чего и рождается не сравнимое ни с чем, прямо-таки радиоактивное обаяние, которое излучает этот немолодой еврей с вислым носом…
Почему бы и нет, подумала я, если объект действительно под рукой, и главное – живехонек, то есть всегда может восстать против неправды, преувеличения, искажения фактов… Вот эти-то воспоминания самые правдивые и будут, подумала я тогда…
Поулыбалась про себя, вспоминая всякие забавные эпизоды с Губерманом, его шутки, всегда неожиданные до оторопи, и… занялась своими делами.
Затем последовал еще звонок, один из бесчисленных.
– Старуха, а вот в четвертом номере «Дружбы народов» про тебя Приставкин воспоминания написал.
– Обидные? – поинтересовалась я.
– Нет, положительные. Пишет: «Красотка Дина». Подробно описывает, как вы пьянствовали в Пицунде… Странно, как ты доверяешь летопись своих пьянок кому-то другому. Хули тебе самой воспоминания не писать?
И тогда неожиданно для самой себя я сказала:
– А я пишу!
– О ком? – спросил он.
– О тебе, – тихо ответила я.
А потом села к компьютеру и для начала записала этот разговор.
На семинар мы, кстати, поехали – целый автобус разновеликих литераторов – поэтов, писателей, драматургов. Кормили нас действительно на убой, травка зеленела, солнышко блестело, коровки мычали… и выпивки было привезено достаточно. И все было бы замечательно, если б не братья поэты, которые сразу принялись задаривать друг друга своими книжками. Одна поэтесса выпустила книжку эротических стихов, всю, буквально, утыканную фаллосами. В каждой строфе там фаллос на фаллосе сидел и фаллосом погонял. Все коллеги получили по дарственному экземпляру этой книжки. В том числе и Губерман. За завтраком в кибуцной столовой он – невыспавшийся, злой – подсел к нам, положил эротическую книжку на стол, постучал по ней ногтем и мрачно сказал:
