Бутчер сидел на собственном щите и
улыбался безмятежной улыбкой, свойственной либо полными идиотам,
либо чрезмерно восторженным людям. Перед ним, на вытоптанном
посреди высокой ковыль-травы круге, стояла девушка. Но восхищенные
взгляды Бутчера были устремлены не на нее, девушка была миленькой,
но красоткой ее назвать было трудно, чересчур она была полненькой и
какой-то кругленькой.
Девушка плавно размахивала руками,
как будто дирижировала, но над борейской степью не проносилось ни
одного звука. Творение девушки было немым, на него можно было
только смотреть. Используя магию Воздуха, девушка захватила
проплывающее над ней пушистое облачко и мяла его как податливую
глину.
Руки девушки летали по воздуху и
«небесная вата» над ее головой начала приобретать очертания. Одна
изящная ножка, следом другая. Изгиб талии, грудь, длинная шея. Еще
мгновение и в небесах парила танцовщица, застывшая в прыжке и
раскинувшая руки как птица. Глина, фарфор, да что там говорить –
даже тончайший хрусталь по сравнению с облачной пряжей выглядел
грубо и топорно.
Но девушка-маг на достигнутом
совершенстве останавливаться не собиралась. С ее ладоней ввысь
взметнулись две воздушных спирали, они пронзили созданную
скульптуру, и та ожила, закружившись в танце.
– Красота, – вырвалось у Бутчера.
Облачная танцовщица грациозно порхала, и сценой ей служил весь
небесный свод. Бутчер был невысоким крепышом поперек себя шире, с
грудью колесом, которую перехватывала перевязь меча. Руки кувалды,
кулаки пудовые и выпирающая вперед, как ковш у бульдозера челюсть –
во внешности Бутчера не было и намека на излишнюю чувствительность,
но он глядел на творение девушки чуть ли не роняя слезу от
умиления.
Созерцание за небесной танцовщицей
было прервано самым беспардонным образом. Из зарослей ковыль-травы
вывалилась странная парочка. Вместе с долговязым типом в богатом
расшитом золоте камзоле и коротких рваных бриджах, на пятачок
выбрался коротышка, по самую макушку закованный в серую помятую и
покореженную броню.
Высокий незнакомец приложил ладонь
козырьком к голове, разглядывая происходящее в небе
представление.
– Ты глянь! Какая хренотень! –
воскликнул он и хлопнул по плечу своего бронированного
спутника.
Бутчер поморщился, по его мнению,
слово «хренотень» к происходящему на небе совершенно не подходило.
Но неизвестно каким ветром принесенной парочке на недовольство
Бутчера было плевать.
