Пролог
— Сёма, красота-то какая! Вот он, тот самый Собор Парижской
Богоматери!
— Какой-какой матери? — переспросил я, подражая герою Алексея
Смирнова из любимой кинокомедии «Операция «Ы» и другие приключения
Шурика».
— Парижской… Бога… Матери, — поддержала привычную игру
супруга.
Я в своей жизни частенько использовал цитаты из известных
фильмов, предпочитая картины Гайдая. Да, вот такой я мамонт,
обожающий старые кинокартины, считающий, что современный
кинематограф советскому и в подмётки не годится. Ольга была со мной
солидарна. И у неё самой нет-нет, да и срывалось с языка что-нибудь
нетленное типа «Не виноватая я, он сам пришёл!». Нет, это не по
поводу интрижки на стороне, ни в чём подобном я пока благоверную
заподозрить не мог. Как и она меня, как-то даже не возникало мысли
изменить этой красавице. Она даже с годами не потеряла своей
привлекательности, хоть картины с неё пиши.
А вот имя… Нет, с одной стороны, будучи Семёном, да ещё и
Семёновичем, я почти полностью копировал Семён Семёныча Горбункова
из знаменитой комедии Гайдая, разве что фамилия моя была другой, и
куда более изящной – Делоне. Сразу вспоминался писатель-диссидент
Вадим Делоне, которому, увы или наоборот, к счастью, я вроде бы как
родственником не приходился. Как и знаменитому французскому актёру
Алену Делону. Во всяком случае, батюшка так говорил.
Но с детства мне моё имя ужасно не нравилось, особенно когда
кто-то звал меня Сёма. Однако, как я уже упоминал, от отца я
получил отчество Семёнович, то есть его тоже звали Семёном, как и
деда, который рано ушёл из жизни, и прадеда... По мужской линии в
роду у нас все были Семёны, а если верить отцу, то сыновья
рождались в каждом поколении, причём исключительно по одному.
Случались и дочери, а вот продолжатель рода по мужской линии всегда
был один. И каждый раз его называли Семёном.
Уважением к своему имени я проникся, когда по достижении мною
10-летнего возраста отец, видно, посчитав, что я созрел для
серьёзного разговора, уединившись от матери, поведал мне семейную
легенду. Вроде как это повелось ещё с незапамятных времён, с
некоего Симона де Лонэ, ходившего чуть ли не в крестовые походы.
Именно он якобы назвал своего сына тоже Симоном, и когда тот
подрос, повелел ему назвать будущего внука тем же именем и впредь
наследников мужеского полу называть исключительно Симонами. А во
времена Ивана Грозного очередной де Лонэ оказался на Руси, да тут и
осел, заодно сменив имя с Симона на Семён, а фамилию с де Лонэ на
более удобную — Делоне.
