Тень накрывала землю. Рёв самолётных двигателей нёсся по окрестности. Летящая над степью птица теряла высоту.
Человеческий фактор, объясняя причину, скажут потом спецы. Уходя от встречного атмосферного фронта, на пике противостояния с небом экипаж достиг точки мёртвого вдоха – дефицита кислорода в крови.
Слепой, глухой и немой оказался предан воле нисходящего воздушного потока.
И в этих условиях, без управления, один, «двенадцатый»1 продолжал оставаться собой, машиной без страха и упрёка, плодом торжества таланта, вдохновения и точного расчёта советского конструктора. Крылатый, он мог бы лететь, лететь и лететь. Жила бы своей жизнью инерция, да боролись пилоты… На скорости нескольких сотен километров в час горы стали на пути. Время, окаменевшее тысячелетия назад.
В отсутствие возможности манёвра выбор был невелик. Пики, гребни, хребты. Не разминуться.
Удар пришёлся вскользь. Скальная порода вспорола обшивку. Самолёт сошёл с прямой.
Как по команде исчезли неистовствующие помехи. Смолк эфир. Мёртвая тишина вскричала эхом прерванного полёта.
Шансов не было. Величественные и грозные, полные собственного превосходства, горы стояли насмерть, отрицая саму возможность сговора с собой.
А между тем жизнь продолжалась своим чередом. Реальность требовала своё. Частью целого, родня Большой земли, самолёт был дороже и чинов, и имён.
Спустя несколько часов после катастрофы поднятые в воздух вертолёты рассекли винтами небо.
Пришла в движение наземная рать.
Началась поисковая операция.
Чужое солнце, слепя и обжигая, разгоралось навстречу – в отсутствие иных единственным источником света на пути…
Кишлак был пуст. Ни души. Отсутствие дверей, оконных рам и прочих частей из дефицитного дерева свидетельствовало о добровольном уходе людей. Заунывная песня ветра неслась над землёй. Звуки шагов будоражили тишину. Прошлое перекликалось с настоящим. По следу английских солдат, воевавших в здешних краях более сотни лет назад, шли советские мотострелки. Те же воины. Преисполненные решимости войти в историю хозяевами своей судьбы, собирая, а не разбрасывая камни.
Дикий сад, открываясь за последними постройками, встречал своим великолепием. Щедрым солнцем и талыми горными потоками были упоены свисающие в изобилии с ветвей деревьев плоды. Сладость неземного урожая ощущалась на губах… С трудом отводя глаза в сторону и преодолевая соблазн, солдаты шли мимо. Не до пира.
