1997
«Что-то на тебя нашло».
Рита сказала это два с лишним года назад и теперь знает, что нашло всерьез и надолго.
Что-то с нами случается. Переступаем черту, открываем дверь, которой раньше не замечали. Этого вообще могло не случиться, мы могли так и остаться в неведении. Может, большая часть жизни – всего-навсего отбытый срок.
Утренний поток машин по уимблдонскому Бродвею[1]. Белые струйки выхлопов. Когда отпираю снаружи уличную дверь, дыхание вылетает облачками.
«Что-то на тебя нашло, Джордж».
Она поняла даже раньше, чем я. Не зря она на этой работе – чует, что носится в воздухе. Скоро уйдет от меня, я жду этого со дня на день. Я тоже чую, что в нем носится.
Она, конечно, уже на месте. Бывало ли иначе? Говорит, плохо спит эти дни. «Эти дни» уже длятся годы. Каждый раз просыпается ни свет ни заря, так почему нет? Занятие всегда найдется. А я попозже. Привилегия начальника. Хотя нет и половины девятого, а вчера я освободился только в третьем часу ночи. И сегодня особый день.
Дойдя до верха лестницы, слышу щелчок и шипение включаемого чайника, явно уже горячего. Компьютер в ее маленьком отсеке (мы называем его приемной, но это слишком лестное слово) работает. Кажется, что она провела здесь всю ночь.
– Холодно, – говорит она, ежась от воздуха, который я принес, и легонько кивая в сторону внешнего мира.
– Но красиво, – говорю я.
Она-то, похоже, явилась сюда еще в сумерки.
– Кофе, чаю? – спрашивает она, игнорируя и мою улыбку, и высказывание, точно настаивая, что мне наверняка тяжело было взять старт.
Но сонливости у меня сейчас нет, хотя, казалось бы, должна быть. Я умею урвать когда можно, взять свое, покемарить. Профессиональное. Ну а Ритины трудности со сном, если честно (порой она бывает на этот счет честна), не со сном связаны.
«Пустая постель, Джордж, в ней все дело. Был бы кто…»
– Чаю, Рит. Хорошего, крепкого.
На ней угольно-черная юбка и светло-розовая кофточка из мягкой шерсти. На шее простая серебряная цепочка. Маленькие блестящие сережки-гвоздики, легкий аромат духов. Кто-кто, а Рита всегда следит за собой. Приходится, ведь мы имеем дело с клиентами.
Но светло-розовый – это ее флаг, любимый цвет. Почти белый – белый с чуть заметным румянцем. Я видел его на ней много раз. Я видел на ней пушистый халат такого же нежного розового оттенка, неплотно запахнутый поверх голых грудей. В руках поднос с утренним чаем.
