Владимир Корн
Теоретик. Один и без
оружия
Крайняя усталость притупляет все, что только можно. В том
числе и любые эмоции, какими бы положительными или
отрицательными они ни были. Или даже базовые инстинкты.
Такие, например, как самосохранение. Когда устаешь настолько,
что ноги передвигаешь огромным усилием воли, остается одно
желание – плюнуть на все, сбросить с себя осточертевший
рюкзак, растянуться на травке в тени какого-нибудь кустика, и
спать, спать, спать. А там – будь что будет!
Именно такая усталость и зовется,и является
смертельной.
Слава Проф однажды рассказывал, что в человеческом, как и
практически в любом другом организме, существует некая
опция, в просторечие известная как
«автопилот».
– И кое-кто из нас ею пользовался, причем неоднократно.
Когда, перебрав, даже не помнил, как ноги сами
приводили его домой.
Дойдя до этих слов, Слава посмотрел на Гришу Сноудена. Что, в
общем-то, было понятно: Гриша большой любитель заложить за воротник
при каждом удобном случае.Сам Гриша, немного подумав, кивнул: ну
было такое, чего отрицать?
– Так вот, эта врожденная способность зашита в одном из
самых древних участков нашего мозга – гиппокампе, –
продолжил Проф. – Правда, появилась она совсем не для того, чтобы
ноги приводили пьяного домой – для другого. Для того
чтобы наш далекий предок, какая-нибудь там истекающая кровью
ящерка, когда все ресурсы организма брошены на поддержание его
жизнеспособности, смогла найти дорогу в свою норку и
отлежаться. И благодаря именно ней мы и умеем
ориентироваться на местности.
Я устал настолько, что обязательно воспользовался бы
этой способностью. Если бы у меня был дом на этой
проклятой планете. Но сейчас мы шли непонятно куда, и мне
оставалось лишь механически передвигать ноги, глядя на маячившую
передо мной сутуловатую спину Профа, с мерно раскачивающимся на ней
рюкзаком. И ждать, что Грек объявит такой долгожданный
привал.
– Где-то здесь, – прерывая мои мысли, сказал Гудрон,
взявший на себя обязанности проводника с самого Вокзала.
– Точно здесь? – тут же засомневался Гриша. – Таких
«здесь» раза четыре от тебя все слышали.
