– Ну, тут напрашиваются следующие выводы…
– Ну-ка?
– Либо на ристалище тренируют так сурово, что у Презирающих День
на затылке прорезывается еще одна пара глаз, либо…
Джамайка зловеще замолк, предлагая друзьям додумать
самостоятельно. Венчура вскинул брови.
– Либо?
– …либо моя мать не приукрашивает, ссылаясь на свою пятую точку
всякий раз, когда чувствует, что жнецы за имуществом к нам скоро
нагрянут… Может, Смотрящих в Ночь тоже обучают прислушиваться к
темной листве задницей? Поэтому и обращены к ней спиной всю ночь
напролет…
Венчуре было не до шуток. Но он мог понять Джамайку, который до
последнего отказывался поверить, что вовсе не людоеды, а Смотрящие
в Ночь изуверски убивают своих соплеменников, а взгляды их обращены
не к границе, а к племени лишь затем, чтобы своевременно замечать
крадущихся среди корневищ и жухлой растительности беглецов – людей,
что устали от правления Пу-Отано и невыносимой жизни в каньоне.
Прошлой ночью они схоронились за вывернутым пнем на Скалящейся
Равнине и не смыкали глаз до предрассветных лучей, следя за
пограничниками на Открытой Ладони. Друзей не покидало ощущение, что
те следят за ними в ответ. А позапрошлой ночью, буквально сразу
после выборов, Венчура и Лут взобрались на невысокую гряду, откуда
им открывался вид на Сумеречный проход и парочку Смотрящих в Ночь,
которые на деле неотрывно смотрели не в ночь, а на огоньки в
племени. И даже когда те погасли, фигуры с копьями ни разу не
повернулись к темному ущелью позади них, из которого, по идее, в
любой миг мог выпрыгнуть кто угодно. По всей видимости, тот
длинноволосый паренек с грустным шрамом на щеке не солгал, и
выпрыгивать из тьмы было действительно некому.
В эту ночь друзья сидели под останцем, втроем закутавшись в одну
шкуру от насекомых, и наблюдали за Сломанной Стрелой – пост занимал
ветеран и его малолетний подсобник, Ждущий Закат. Последний часто
оглядывался на склон по ту сторону рва, беспокойно ерзал и мерил
шагами протяженность высившейся у них под боком скалы. Что до
ветерана, то тот любовался пламенем разведенного костра, явно не
опасаясь, что в случае чего его глазам понадобится время, чтобы
после яркого света быстро перестроиться на смутные очертания во
мраке.
Даже если Пожирающие Печень и в пятую долю не так страшны, как
их описывают вождь и бывалые Смотрящие в Ночь, им явно не стоило бы
усилий расправиться с увальнем у огня, ведь тот, в случае чего,
будет все равно что слепым и надежно самоустранится, свалившись в
суматохе в ров. И увальня это похоже только забавляло. Он улыбался
до ушей, насвистывал брачный танец соек и подкручивал вертел с
нанизанной на него белкой. Одурительный запах поджаренного мяса
достигал спрятавшихся за камнем друзей, нервируя их, и подбивая
налегать на лущеные желуди усерднее. Венчура не выдержал. Отбросив
шкуру, он вылез из-под останца и направился прямо к костру. Лут и
Джамайка зашипели ему вслед, но тот уверенно поманил их.