Аж сердце выпрыгивает из груди от мысли, что он пришел меня спасти. Толик реагирует на посторонние звуки и подходит к двери. Напоследок смотрит в мою сторону и с отвращением бросает какое-то ругательство. Однако мне просто наплевать.
Сейчас все закончится.
Но радость длится недолго — на пороге появляется врач, которого муж тут же берет за шиворот и, встряхнув, угрожает:
— Чтобы сделал все как надо, иначе голову оторву. Понял?
— Да, господин Глущенко. Все сделаем в лучшем виде, и ваша жена…
— Заткнулся и пошел, — отталкивает его в мою сторону. А после, когда дверь еще не закрыта, слышу, как он говорит с охранником: — Тут останься. Глаз с нее не спускай. Мне надо отойти ненадолго. Как закончат — в машину ее сразу тащи.
Дверь захлопывается, и я моментально ощущаю себя в клетке. Впрочем, я всегда в ней была... Неужели это конец?
— Раздевайтесь и укладывайтесь на кресло, — говорит этот убийца, иначе и не назовешь.
Трясущимися руками делаю вид, что снимаю трусы. Но я не позволю с собой что-то сделать. А с моим малышом тем более. Рядом с креслом замечаю столик и на нем прикрытые марлей инструменты.
«Боже, я должна решиться, я должна что-то сделать».
Подхожу туда. Врач оказывается рядом сразу.
— Не бойтесь, я сделаю все качественно и без последствий, — его ужасную речь перебивает звонок мобильного, и мужчина отворачивается, поднимает трубку.
Рассматриваю странной формы ножницы. Изогнутые на конце, с ребристыми лезвиями. Начинает мутить от мысли, что он ими делает с женщинами. Хватаю самые большие и, повернувшись к мужчине, стоящему до сих пор спиной, набираюсь моральных сил.
«Я сделаю это ради нас с ребенком. Никто не смеет судить меня за то, что я хочу спасти жизнь себе и малышу».
Заношу руку и втыкаю в спину со всей силы острие. Врач сдавленно выдыхает и начинает поворачиваться, поэтому в испуге я бью его еще несколько раз.
Успокаиваю себя тем, что меня бы не пощадили. Ни он, ни кто-либо другой. Но все же молюсь, чтобы он не умер. Потому что мужчина падает, корчась и истекая кровью.
Голова кругом от тошноты и вида крови. Я чувствую вину, но у меня нет на нее времени. Подбегаю к окну и почти счастливо кричу, когда понимаю, что не так высоко нахожусь.
Открываю его и, высунувшись, осматриваюсь. На улице пусто, а еще это не внутренний двор больницы, тут сразу идет забор и проезжая часть с тротуаром.
