Сквозь
мутные, покрытые копотью и сажей окна, свет, вставшего совсем
недавно и медленно поднимающегося по небу, солнца, почти не
пробивался. Лампы, горящие под куполами потолка и на стенах, делали
мир вокруг немного светлее, но не чище. Их света хватало ровно на
то, чтобы видеть старательно стертую с пола грязь и пыль,
покрывающую окна изнутри, лежащую на подоконниках толстым серым
слоем, скрывающую под собой всю некогда величественную красоту
здания столичного вокзала.
Сам вокзал
был построен еще до того, как в обиход плотно вошли дилижансы на
паровой тяге. Они были куда быстрее, чем более привычные
запряженные лошадьми повозки, менее прихотливы, но значительно
более грязные и шумные. Впрочем, и грязь и шум с лихвой окупали их
дешевизна и вместимость. И хотя использовали дилижансы пока только
для перевозки пассажиров, грузы слишком сильно страдали от летящей
из труб сажи и выдыхаемого транспортом пара, имперское руководство
нарадоваться не могло. Столько людей за раз могли перевозить разве
что корабли, но копать каналы по всей стране, справедливо полагали
бессмысленным занятием, вот и приходилось мириться и с копотью и
пылью, плотно скрывающей под собой все и внутри вокзала и снаружи
его.
Старенький
клерк с потрепанными седыми усиками долго и неторопливо изучал
лежащие перед ним документы. Возможно в силу своего дотошного
профессионализма, а возможно от того, что на этом месте у него
развилась не шуточная паранойя, он рассматривал каждую закорючку в
паспорте. Вот он дошел до печати, почесал ее ногтем, плюнул на
палец и уже поднес его к бумагам, но поймал взгляд сидящего перед
ним владельца документа, передумал и, смочив ватку в растворе, из
стоящей рядом баночки, приложил ее к краю печати.
- Не
смылась? – усмехнулся сидящий через стол от него статный господин в
бордовом дорожном сюртуке.
- Нет, -
крякнул клерк и снова нырнул в бумаги.
Господин
вздохнул, погладил белоснежный набалдашник трости рукой в тонкой
черной перчатке и отвернулся к окну, в душе сетуя, что не пропустил
вперед недавно овдовевшую даму, прибывшую с ним на одном дилижансе.
Она уже упаковывала документы в дорожную сумочку на поясе и клерк,
изучавший ее документы, ей мило улыбался. Он был моложе ее в
несколько раз, но ее слезливая история, и то, что оставил ей
покойный муж, могли заставить любого не женатого человека позабыть
о ее возрасте. Вот и таможенник не удержался. Рассыпаясь перед
вдовой в любезностях, он подскочил с места, сунул под нос,
присевшему было на освободившийся стул, рыжему вихрастому парню
табличку и рысью побежал за вдовой. Лично поймав ей кэб, он
вернулся, пряча в карман бумагу и мечтательно улыбаясь.
