Было около половины четвертого. В это время городские забегаловки заполняются людьми из контор ближайших небоскребов. В перерыве они обычно предпочитают съесть кусок пирога, а кому не позволяет вес – сандвич.
С весом у меня все в порядке, мне хотелось чего-нибудь сладкого, и я уже собирался пригласить секретаршу Элси Бранд попробовать мороженого, как вдруг заметил за матовой стеклянной стеной кабинета мерцающие красные огоньки.
Дверная ручка повернулась. Кто-то толкнул дверь, и я увидел, что огоньки – это горящие свечи на пироге, который несла Элси. За ней шла Берта Кул, глава нашего сыскного агентства, женщина внушительных размеров, не менее ста шестидесяти пяти фунтов, с суровым упрямым характером и совершенно бесполезная в работе.
За Бертой стояли администратор и стенографистка, которая была также ее секретарем и занималась всей перепиской на машинке.
Когда дверь распахнулась, они запели: «С днем рождения тебя! С днем рождения тебя! С днем рождения, милый Дональд! С днем рождения тебя!»
Элси Бранд, многозначительно взглянув на меня, поставила пирог на стол и сказала:
– Загадай желание и постарайся задуть все свечки.
Я набрал воздуха и погасил все свечки, кроме одной.
– Не вышло, – сказала Элси разочарованно, как будто желание загадывала она.
– Поджарьте меня как устрицу, – произнесла Берта. – Этот идиот не хочет, чтобы его желание исполнилось. Это впервые.
Наш администратор – высокая девушка лет тридцати, с романтической внешностью – мелодично рассмеялась.
Машинистка-стенографистка поставила кофейник с горячим кофе и бумажные стаканчики. Элси вынула нож и сказала:
– Я сама его испекла, Дональд, это твой любимый!
Я вытащил свечки, аккуратно сложил их в пепельницу и начал резать пирог.
– Так вот вы где, – послышался мужской голос.
Все обернулись. В дверях стоял высокий, широкоплечий мужчина с тонкой талией и загорелым лицом. Он очень походил на техасца. От ветра у него были глубокие морщины у глаз и в уголках рта, особенно выделялся хрящеватый, с резко очерченными ноздрями нос. С таким человеком лучше не встречаться, если он не в настроении.
– Кажется, я попал в контору во время перерыва, – заметил он, – простите.
– Это день рождения, – объяснил я. – Мой день рождения, и они сделали мне сюрприз.
– О, – сказал он.
Берта не могла допустить, чтобы хоть какая-то мелочь выскальзывала из ее цепких пальцев и какой-то широкоплечий техасец устанавливал свои законы.
