Желающего судьба ведёт,
нежелающего — тащит
Клеанф
ВО ВЛАДЕНИЯХ БОГИНИ
ЗИМЫ
Богиня зимы скучала в своих холодных
снежных чертогах. Не радовали морозные узоры, украшающие своды и
стены. Не вызывали восторга дивные статуи, которых для нее создали
ветра, выточив из цельных ледяных глыб.
— Как же скучно! — вздохнула
беловолосая красавица. Поправила белоснежный мех своего манто,
закинула ногу на ногу и разгладила невидимую складку на затканной
серебром парчовой ткани белого, само собой, платья.
Снеговики, пытавшиеся порадовать свою
владычицу, остановили свой унылый хоровод. Они уже который час и
день — а может, и год, в снегах время течет иначе — пытались ее
развеселить.
— Прогуляться, что ли, по мирам? —
побарабанила длинными тонкими пальцами по подлокотнику трона богиня
Ца́сси. — Сделать кому-нибудь доброе дело? Как раз пришло мое
время… Время чудес.
Ближайшие к трону два снеговика
переглянулись угольками глаз и подвигали носами-морковками. Чувство
юмора, а также понимание счастья у Цасси были своеобразными. Как и
у всех богов и богинь. Высшие сущности, что с них возьмешь.
Правый снеговик пошевелил пальцами
рук-веточек. Мог бы — вздохнул бы. Но он был всего лишь снежным
созданием, пусть и оживленным. Поэтому только внутренне поежился.
Нет, не от мороза, царившего в ледяных чертогах. А от воспоминаний
о жаре, коим его опалил заглядывавший как-то в гости к Цасси бог
лета.
Богиня же зимы вскочила со своего
трона и двинулась вдоль стен, увешенных ледяными зеркалами. Возле
некоторых она ненадолго замирала. Другие не удостаивались ее
интереса. Снеговикам было любопытно: что же рассматривает их
владычица? Сменяющиеся с каждым шагом прекрасные наряды, схожие
между собой лишь белоснежным цветом? Или же видения иных миров,
которые демонстрировали зачарованные зеркала?
Но снеговики, даже волшебные и живые,
не могут говорить. Поэтому они молча следили за происходящим и
гадали: улетит ли в путешествие по иным мирам богиня зимы или не
захочет в этом году?
— Да, вот так хорошо, — остановила
свой выбор на брючном костюме из серебристой мерцающей ткани Цасси.
— Освежает. — И она погладила кончиком указательного пальца правую
бровь. Сверкнули искорки на глянцевом перламутровом покрытии на ее
ногтях. — Так! А это что?
Она шагнула ближе к зеркалу и
вгляделась. С минуту с интересом прислушивалась, а потом с
некоторым удивлением хмыкнула. Подумала пару секунд и взмахом руки
сменила изображение и мир за льдом. С усмешкой присмотрелась к
новому изображению, после чего рассмеялась, притопнула и исчезла.
Лишь вихрь снежинок закружился по полу.
